В Евангелии от Матфея рассказывается, как ангел явился в пещеру к Иосифу и велел ему немедленно уходить из Вифлеема, поскольку царь Ирод ищет новорожденного, чтобы погубить его. Иосиф послушался и успел увезти Марию с младенцем в Египет, где они прожили три года до смерти Ирода. Этот сюжет привлекал художников возможностью без явной демонстрации насилия (как в истории с избиением младенцев) вызвать ощущение тревоги и патерналистского желания защитить слабого.
В итальянской живописи фреска Джотто ди Бондоне 1306 года была наиболее значительным явлением раннего Возрождения.
Здесь величественное шествие в очень условном пейзаже. Фигуры беседующих ангелов (или сыновей Иосифа?) несколько "оживляют" монументальную торжественность. Через два века у Тициана и пейзаж будет более итальянским, и "оживление" будет осуществляться фантастическим обилием фауны.
У фламандского художника Якуба Йорданса тревожное непогодное небо, согбенная спина Иосифа и дремлющие мать с младенцем. От тревоги и беспокойства к умиротворению и покою.
Карраччи и Тинторетто, Мурильо и Эль Греко, Фра Анжелико и Йоахим Патинир... В эпоху Возрождения почти у каждого художника была картина на эту тему. Или на близкую по содержанию, но иную по тональности тему "Отдых на пути в Египет".
Многие русские поэты использовали этот евангельский сюжет. В начале 19-го века в своей мистической поэме "Таинственная капля" его вспоминает Фёдор Глинка. В начале 20-го века - Иван Бунин, Владислав Ходасевич, Георгий Иванов. В советской поэзии - Николай Заболоцкий,в 1955 году.
Ангел, дней моих хранитель,
С лампой в комнате сидел.
Он хранил мою обитель,
Где лежал я и болел.
Обессиленный недугом,
От товарищей вдали,
Я дремал. И друг за другом
Предо мной виденья шли.
Снилось мне, что я младенцем
В тонкой капсуле пелен
Иудейским поселенцем
В край далекий привезен.
Перед Иродовой бандой
Трепетали мы. Но тут
В белом домике с верандой
Обрели себе приют.
Ослик пасся близ оливы,
Я резвился на песке.
Мать с Иосифом, счастливы,
Хлопотали вдалеке.
Часто я в тени у сфинкса
Отдыхал, и светлый Нил,
Словно выпуклая линза,
Отражал лучи светил.
И в неясном этом свете,
В этом радужном огне
Духи, ангелы и дети
На свирелях пели мне.
Но когда пришла идея
Возвратиться нам домой
И простерла Иудея
Перед нами образ свой -
Нищету свою и злобу,
Нетерпимость, рабский страх,
Где ложилась на трущобу
Тень распятого в горах,-
Вскрикнул я и пробудился...
И у лампы близ огня
Взор твой ангельский светился,
Устремленный на меня.
Ну и, конечно, в цикле Рождественских стихов - Иосиф Бродский. Тут уж нужен его голос.
