Третий день нового семестра начался ранним утром. Это была лекция по теоретической механике. Чернова подняла студентов со своих мест, и, выдержав длинную паузу, разрешила сесть. По её действиям, рассуждениям, и манере ведения лекции было понятно, что она очень любила управлять людьми.
Свои лекции она читала наизусть: долгие годы преподавания одного предмета дали свои плоды. Это был тот случай, когда запомнить было проще, чем забыть. Чернова общалась со студентами, как с заведомо виноватыми, постоянно повторяя свои воспоминания про массовые отчисления. Глядя на то, с каким удовольствием эта особа рассказывает про поломанные жизни студентов, и с какой радостью воспринимает их поход в армию, я подумал, что перед нами стоит военный комиссар университетской фасовки.
Но на теоретической механике в этот день испытания не закончились. Придя на инженерную графику, мы увидели нового преподавателя по фамилии Хренников. В этом семестре он должен был работать в паре с Закичевым. Всех студентов повели в какой-то кабинет для выдачи задания. Со стороны это выглядело, как будто группа студентов направлялась в тупик коридора под преподавательским конвоем. На лицах Хренникова и Закичева были даже не улыбки, это были ухмылки.
Каждому студенту выдали по какой-то железяке и сказали, что это и есть его задание на семестр. Нужно было разобрать эту чудо-деталь, состоящую из нескольких составных частей, и начертить подробный чертёж каждой из частей. Для точности выполнения чертежа явно требовались измерительные инструменты, но преподаватель Хренников предложил измерять диаметр деталей обычной линейкой. Для измерения резьбы главным инструментом был и вовсе глазомер.
Глядя на всё это, и учитывая тот, факт, что по инженерной графике придется сдавать зачет и курсовую работу, становилось понятно, что ничем кроме издевательства нельзя было назвать происходящее. Перед нами в этот день оказались преподаватели, получившие малейшую власть, но ведущие себя, как наполеоны.