амулетик из лапки сделаю,
нужна левая [строго!] задняя.
у меня все нормально с нервами,
и меня не пытали в садике.
знаю, лапка должна быть срезана.
может, проще было б сломать ее?
нет, не пьяная и не брезгую.
что с того, что ругаюсь матерно?
не избалована Мадоннами,
ни богами, другими ласками,
а ночами – кошмары тоннами,
и в душе кто-то вечно лязгает.
просто жизнь довела до истины.
кто сейчас, вот скажи, в порядке, а?
потому заверяю мысленно:
«не боюсь ни креста, ни плахи я!»
насмотрелась всего по телеку,
начиталась хороших сказочек,
так что, Кролик мой сладкий, беленький,
мой пушистенький однокашничек,
ни избегнуть тебе, ни спрятаться,
не дрожи под еловым деревом.
мои руки в крови и платьице,
брызги алым взметнулись веером.
полнолуние, новолуние,
да какая же, к черту, разница?
ведь ни так и ни так не трудно мне –
мы закончим с тобою в пятницу,
на тринадцатое, стемнеет как
[моросить будет мерзкий дождичек].
по-другому, прости, совсем никак:
из кармана достану ножичек –
и прощай, мой дружок! не встретимся,
я надеюсь, с моею совестью…
и планета все дальше вертится,
а Алиса под елью томится.
по щекам от слезинок полосы,
то ли холодно, то ли жарко ей.
Кролик в ухо молящим голосом:
«ну дыши, ну дыши! пожалуйста!»
