Откуда появился добрый доктор, готовый исцелить и корову и волчицу и медведицу?
Эта статья началась с другой – я увидела в ленте историю о прототипе доктора Айболита, виленском детском враче, отличавшемся удивительной добротой и к малышам и к животным. Сюжет выглядел очень красиво и все же я засомневалась – небольшая нестыковка дат, крохотные натяжки, и хороший вопрос – что связывало известного литературного критика Николая Корнейчукова и виленского врача Цемаха Шабада. И какое отношение к ним обоим имеет американец британского происхождения Хью Лофтинг и его чудаковатый персонаж доктор Дулиттл?
Оказалось, что нить событий и совпадений завязалась преинтересным узлом, а история с именами и прототипами совсем не проста. Итак, кто же кого породил?
Дитя войны
Судьба ирландского «отца» доброго доктора в чем-то сходна с судьбой других великих сказочников – Толкиена и Льюиса. Уйти в мир воображения Хью Лофтинга побудила Первая Мировая война.
Он родился в 1886 году в графстве Беркшир, в многодетной семье католиков – англичанина и ирландки.
Мальчиком Хью очень любил природу и животных, мечтал о своей собаке и просил маму брать его в Лондон – полюбоваться на щенков в витрине зоомагазина. Родители наотрез отказались держать в доме питомцев, поэтому Хью утешался сказочными историями о зверях, которые рассказывал братьям и сестрам. Как и многие его сверстники он исследовал поля, пруды и парки, разглядывал головастиков и ловил бабочек. Но когда Хью устроил маленький «зоологический музей» в бельевом шкафу матери, родители решили, что с них хватит.
Мальчика отправили в закрытый католический колледж иезуитов, где он провел 10 лет. И на время забыл о прежних мечтах, решив стать добропорядочным инженером. Год отучился в США, в Массачусетском университете, затем окончил Лондонский Политехнический. Несколько лет энергичный молодой человек строил железные дороги по всему миру – в Канаде, на Кубе и даже в Африке. Потом переехал в Нью-Йорк, остепенился, женился, обзавелся сыном Колином, дочерью Элизабет и четырьмя собаками. И начал писать… статьи в технические журналы, никакой беллетристики.
Спокойную жизнь прервала Первая Мировая. Лофтинг оставался британским подданным, он не стал уклоняться от призыва и 1916-18 годы провел на фронте, во Франции и Фландрии. Он много писал детям, но не о сражениях и победах – рассказывал милые истории, шутил и подбадривал малышей. Лофтинг не раз становился свидетелем неизбежных военных трагедий – под пулями и снарядами гибли не только люди, но и лошади и мулы – бессловесные помощники солдат. Будущий писатель с болью в сердце наблюдал за мучениями животных.
Тогда-то и родился волшебный доктор, который смог бы помочь несчастным – хотя бы в сказочном мире. И вскоре Колин и Элизабет стали получать письма с историями о добром враче Дулиттле, который научился понимать язык зверей и птиц.
Кстати «Дулиттл» не значит «Ай болит» это обычная английская фамилия, вспомните Элизу Дулиттл из «Моей прекрасной леди». Возглас боли звучал бы «Ah it hurts». А версия о том, что английский хирург 18 века Джон Хантер был прототипом Дулиттла вызывает сомнения. Лофтинг в свое время прочел книгу об этом известном враче, одном из основоположников трансплантологии и крионики. Однако Хантер (фамилия переводится как «охотник») не лечил животных, а ставил на них бесчисленные эксперименты – вряд ли подобное поведение вдохновило бы писателя.
В 1918 году Лофтинга тяжело ранило в ногу. После выписки из госпиталя его демобилизовали с инвалидностью. Он решил вернуться домой в Нью-Йорк. Дорога через океан в те годы была долгой и скучной, регулярных авиарейсов еще не запустили. На корабле Лофтинг разговорился с другим пассажиром, английским писателем Сесилом Робертсом и показал ему наброски историй о добром докторе. Робертс пришел в восторг, и в США отрекомендовал Лофтинга своему издателю. В 1920 году вышла первая книга «История доктора Дулиттла» с иллюстрациями автора. И дети с восторгом приняли ее.
Тысячи писем полетели в Нью-Йорк, дети благодарили Лофтинга, а он придумывал все новые приключения доктора и его друзей, вплоть до полета на Луну. Всего было опубликовано 15 книг о Дулиттле, попугае Полинезии, горилле Чи-Чи, утке Даб-Даб, поросенке Габ-Габ, потомке последнего единорога Тянитолкае и других животных, живущих в английском городке Падлби-на-болоте.
Правда в современной Америке вряд ли кто решится публиковать их без цензуры – увы, при всей доброте к животным, Лофтинг совершенно неполиткорректно отзывался о чернокожих жителях африканского континента… Но в остальном его книги действительно добры и полны типично английского юмора.
- Джон, неужели ты думаешь, что больные придут к тебе лечиться, ведь тут все просто кишит разной живностью! Какой же ты доктор, если в твоем кабинете полным-полно мышей и ежей! Посуди сам, твои звери попросту выгнали троих, эта леди — четвертая. И знаешь, я сама слышала, как судья Дженкинс и пастор божились, что не ступят сюда ни ногой, как бы худо им ни пришлось. С каждым днем у нас все меньше и меньше денег. Если так пойдет и дальше, порядочные люди откажутся иметь с тобой дело.
— Но я люблю животных гораздо больше, чем порядочных людей, — признался Доктор.
— Ты просто смешон, Джон Дулитл, — заявила Сара и хлопнула дверью.
На этом мы оставим Лофтинга и переместимся в Россию.
А если я утону?
В 1924 году в СССР напечатали книгу Лофтинга практически без купюр – «Историю доктора Дулитля» перевела Любовь Хавкина. Перевод получился приятным, мягким и бережным, и слово «Тянитолкай» Хавкина придумала первой – в оригинале оно звучит «PUSHMI-PULLYUS» «толкай меня, тяни всех». Но оригинал истории не получил большой известности – или голодным детям было еще не до книг.
Детский писатель Николай Корнейчуков он же Корней Чуковский в 1923 году тоже работал над прозаическим переводом книги. Но по каким-то причинам отложил работу на несколько лет – возможно стихи для детей больше влекли его. Кстати, если вы вдруг не в курсе – именно Чуковскому мы обязаны детскими адаптациями приключений Робинзона, барона Мюнхаузена, Маленького Оборвыша, Принца и Нищего.
Об истории появления поэтической версии Айболита сам Чуковский писал так:
Вдохновение нахлынуло на меня на Кавказе — в высшей степени нелепо и некстати — во время купания в море. Я заплыл довольно далеко, и вдруг под наваждением солнца, горячего ветра и черноморской волны у меня сами собой сложились слова:
О, если я утону,
Если пойду я ко дну...
Голышом побежал я по каменистому берегу и, спрятавшись за ближайшей скалой, стал мокрыми руками записывать стихотворные строки на мокрой папиросной коробке, валявшейся тут же, у самой воды, и сразу в какой-нибудь час набросал строк двадцать или больше.
Однако до знаменитой сказки в стихах оставалось еще несколько лет. Впервые персонаж Айболит появился в истории про Бармалея в 1925 году. «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы». Добрый доктор на аэроплане мчится спасать Таню и Ваню, непослушных детей, которые ослушались родителей. Таня, Ваня и Бармалей фигурируют еще в нескольких сказках. Как и храбрый Ваня Васильчиков, они стали любимыми персонажами Чуковского.
Стихотворная версия «Айболита» увидела свет в 1929 году и к оригинальной истории о докторе Дулиттле отношения почти не имеет. Единственный общий сюжетный ход – больные обезьяны, которые попросили доктора о помощи. К сожалению детские стихи Чуковского вызвали возмущение у чиновников от литературы, возник даже специальный термин «чуковщина».
Писателя стали травить в прессе, в декабре 1929 года он вынужден был опубликовать письмо, в котором отрекался от своих детских сказок и торжественно обещал писать советские стихи для советских детей. Обещание он наполовину сдержал – перестал писать сказки почти на двадцать лет, но и к патриотическим стихам не приступил.
Прозаический пересказ истории Хью Лофтинга вышел в 1937 году и существенно отличался от оригинала – действие из Англии переехало в абстрактную сказочную страну, вредная сестра Сарра стала Варварой, появились Таня и Ваня, место пиратов занял Бармалей. И… сказка ожила!
Изначальный перевод был рассчитан скорее на подростков, теперь история доброго доктора сделалась совсем простой и понятной для малышей. Особую прелесть ей придавал выдуманный «звериный» язык.
Доктор давно уже научился говорить по-звериному. Он сказал лошади:
– Капуки, кануки! По-звериному это значит: «Садитесь, пожалуйста».
Лошадь села. Доктор надел ей очки, и глаза у неё перестали болеть.
– Чака! – сказала лошадь, замахала хвостом и побежала на улицу.
«Чака» по-звериному значит «спасибо».
«Айболита» приняли на ура. К слову, он был отнюдь не единственным вольным переложением зарубежной сказки, вышедшим в СССР. Вскоре мы побеседуем и об истории Буратино-Пиноккио и о Волшебнике Изумрудного города. А пока вернемся к прототипу доктора Айболита.