10 июня 1840 года М.Ю.Лермонтов приехал в Ставрополь, а 11-го был прикомандирован к левофланговому «Чеченскому отряду» генерал-лейтенанта А.В.Галафеева. «По прибытии в Ставрополь, к нам в полк не явился, а отправился в Чечню, для участия в экспедиции», - писал один из тенгинцев.
17 июня поэт напишет А.А.Лопухину: «О милый Алексис! Завтра я еду в действующий отряд, на левый фланг, в Чечню брать пророка Шамиля, которого, надеюсь, не возьму, а если возьму, то постараюсь прислать к тебе по пересылке. Такая каналья этот пророк!»
Если во время первой ссылки поэт практически не участвовал в военных действиях, то сейчас он увидел войну воочию. По преданию, именно Лермонтов вёл «Журнал военных действий» в отряде Галафеева, так как был прикомандирован к его штабу. Так ли это, неизвестно, но несомненно, что поэт принимал деятельное участие в походе.
6 июля отряд выступил из крепости Грозной в Малую Чечню (так тогда назывались эти места), по пути неоднократно возникали перестрелки, а 11-го произошло ставшее знаменитым благодаря Лермонтову сражение при Валерике.
«Я не был нигде на месте, а шатался всё время по горам с отрядом. У нас были каждый день дела, и одно довольно жаркое, которое продолжалось 6 часов сряду. Нас было всего 2 000 пехоты, а их до 6 тысяч; и все время дрались штыками. У нас убыло 30 офицеров и до 300 рядовых, а их 600 тел осталось на месте, – кажется, хорошо! - вообрази себе, что в овраге, где была потеха, час после дела ещё пахло кровью. Когда мы увидимся, я тебе расскажу подробности очень интересные, – только Бог знает, когда мы увидимся». Так Лермонтов напишет 12 сентября, по окончании похода, Лопухину.
Кстати, любопытно, что при Валерике сражался и «ротмистр Мартынов», оставивший позднее по себе зловещую память…
Известно, что за Валерикское дело Лермонтов был представлен к награде: «Во время штурма неприятельских завалов на реке Валерике имел поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять начальника об её успехах, что было сопряжено с величайшею для него опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами, но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное на него поручение с отличным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в неприятельские завалы» - так охарактеризовано участие поэта в битве. «Испрашиваемая награда: Орден св. Станислава 3 степени».
Первоначально Галафеев представил Лермонтова к награде орденом св. Владимира 4-й степени с бантом (в частности, он писал: «Успеху сего дела я вполне обязан распорядительности и мужеству полковых командиров Его Светлости полка… Тенгинского пехотного полка поручика Лермантова и 19-й артиллерийской бригады прапорщика фон-Лоер-Лярского, с коим они переносили все мои приказания войскам в самом пылу сражения в лесистом месте, заслуживают особенного внимания, ибо каждый куст, каждое дерево грозили всякому внезапною смертию»). Командир Отдельного Кавказского корпуса генерал от инфантерии Е.А.Головин награду «понизил», но и её поэту не суждено было получить: «Государь император, по рассмотрении доставленного о сем офицере списка, не изволил изъявить монаршего соизволения на испрашиваемую ему награду. – При сем его величество, заметив, что поручик Лермонтов при своем полку не находился, но был употреблён в экспедиции с особо порученною ему казачьего командою, повелеть соизволил сообщить вам, милостивый государь, о подтверждении, дабы поручик Лермонтов непременно состоял налицо во фронте, и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку».
Однако помнится сражение, в основном, благодаря знаменитому стихотворению Лермонтова
Раз — это было под Гихами,
Мы проходили темный лес…
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди...
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня...
Здесь будет описана и горечь потерь:
На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок. Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью... на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал…
А строчка из письма поэта, «что в овраге… час после дела ещё пахло кровью», превратится в страшный «апофеоз войны»: «мутная волна была тепла, была красна» и
кровь текла
Струёю дымной по каменьям,
Ее тяжёлым испареньем
Был полон воздух.
Вместе с поэтом в экспедиции в Малую Чечню участвовал барон Д.П.Пален. Нарисованный им вскоре Валерика портрет Лермонтова (единственное изображение его в профиль) помещён в начале статьи. Сослуживцы утверждали, что портрет «имеет несомненное сходство с Лермонтовым».
Другой рисунок Палена – портрет А.В.Галафеева. Сразу вспоминается лермонтовское:
Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
А затем будут и другие перестрелки, в которых примет участие поэт, пока поход не завершится. Уже находясь на отдыхе и лечении в Пятигорске, он напишет Лопухину: «Я вошёл во вкус войны в уверен, что для человека, который привык к сильным ощущениям этого банка, мало найдётся удовольствий, которые бы не показались приторными. Только скучно то, что либо так жарко, что насилу ходишь, либо так холодно, что дрожь пробирает, либо есть нечего, либо денег нет, – именно что со мною теперь». У меня эти строки вызывают две литературные ассоциации: во-первых, слова Печорина «через месяц я так привык к их [пуль] жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимания на комаров» ( а ведь писал это Лермонтов, когда сам под пулями ещё не побывал!); во-вторых, - у Л.Н.Толстого, в «Севастопольских рассказах», что «на четвертом бастионе» плохо не «от бомб и пуль: ничуть не бывало! плохо оттого, что грязно».
Совсем скоро поручик Лермонтов примет участие в новых «делах»…
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Карту всех публикаций о Лермонтове смотрите здесь
Навигатор по всему каналу здесь