Мы с Коробком решили впервые в жизни съездить в Питер – погостить недельку у нашей любезной подруги Катерины Витальевны, которая к тому моменту уж несколько лет как обреталась в Северной столице.
Выезжать из Ростова решили на поезде 31 декабря, потому что на эту знаменательную дату купейные билеты продаются с 50%-ной скидкой.
Расчет был такой - берём два нижних места в купе и едем до самого Питера одни. Ну как-то не верилось, что найдутся желающие встречать Новый год на верхних полках в поезде где-то под Москвой.
Сели в пустое (йаххху!) купе поздно в ночь с 30 на 31 января и сразу отключились. Утром проснулись в состоянии приятного блаженства. В вагоне почти никого, за окном проносятся города и веси, завтра прибываем в Питер, кажется, жизнь удалась... Повалялись с книжками, к обеду заварили какую-то лапшу, нарезали помидорки, распечатали коньяк. Остальной провиант - колбасу, сыры и фрукты - решили оставить на потом. И приготовились провести день в счастливом ничегонеделании, болтовне и легком пьянстве.
Но около часу дня на одной из станций дверь купе отъехала в сторону и в проеме нарисовалась компактная старушка с шустрыми, обманчиво-невинными глазами. За ее спиной переминалась невеселая пухлая девочка лет шести-семи.
Ну, вот и встретили Новый год вдвоем, подумала я. Судя по фальшивому воодушевлению на лице Коробка, он размышлял о том же.
Убедившись, что попала в нужное купе, и верхние полки свободны, бабуля разулыбалась и бодро поздравила нас с наступающим. Мы, старательно изображая энтузиазм, ответили тем же.
Коробок галантно помог попутчицам запихнуть на багажную полку 11 с половиной баулов, в каждый из которых можно было засунуть все наши пожитки. Спохватившись, натренированным движением ноги задвинул под стол бутылку коньяка. Бабуля милостиво сделала вид, что не заметила.
Потом старушка вроде как нерешительно замялась.
- Можете размещаться внизу, мы посидим, - ответила я на невысказанный вопрос, сгребая свое барахло в угол.
Преодолевая неловкость, все кое-как расселись на нижних полках. Мы усиленно улыбались, бабуля тоже. Девочка, похожая на маленького Сфинкса, кисло смотрела в одну точку. За окном мелькали заснеженные пейзажи Среднерусской возвышенности.
Пара минут неловкого ерзанья - и раздалось:
- Ой, а про продукты забыла!.. И куда положила, не помню!..
Затосковавший Коробок, кряхтя, стащил баулы вниз, и бабуля, обшарив багаж, извлекла из его необъятных недр Самую Главную Сумку. А из нее - пакетики, сверточки и коробочки. Пирожочки, жареная курочка, салко, соленые огурчики, яички вареные... Полный боекомплект.
Наши скромные припасы были решительно отодвинуты в самый угол стола.
Краснея от натуги, Коробок опять запихнул под потолок бабулины пожитки и обречённо поплелся курить в тамбур. А я, зацепив за уши свою самую доброжелательную улыбку, принялась вежливо отражать вопросы - кто мы, откуда, куда и зачем едем - и вяло отбиваться от угощений.
- А что вы, деточка, не кушаете? Не хотите курочку? Тогда нате вот, яичко вареное возьмите, яички очень для всего полезны. Я ими и лицо мажу, и полы натираю - красота!. Кушайте-кушайте, тока скорлупу не снимайте, в ней самый смак и витаминка!..
И далее в том же духе.
Отчаявшись накормить меня, бабушка принялась за внучку. Пока девочка мрачно жевала, я незамеченной выскочила в коридор. Нашла Коробка и мы вместе тоскливо потоптались у окна в тамбуре, глядя на убегающие рельсы и прощаясь с надеждой провести Новый год в романтическом уединении.
Вернулись. Внучка лежала на верхней полке, отвернувшись к стене, и безуспешно притворялась мертвой. Бабуля, завидев нас, напротив, оживилась. Уселась поудобнее и, сочтя, что мы уже достаточно тесно знакомы, на полную громкость включила радиовещание собственного производства.
- Первый эфир - "Теперича не то, что давеча" - мы вежливо слушали.
- Во время второго - "Кому на Руси жить хорошо" - стали пытаться незаметно медитировать, но лично мне не удалось, потому что зубы очень скрипели.
- К началу третьего - "Кто виноват и что делать" - Коробок лег и тоже притворился мертвым. Девочка на верхней полке злорадно хихикнула. Я смотрела в окно и с ностальгией воспоминала фильм "Сбрось мою маму с поезда".
Она вещала, вещала и вещала, совершенно не нуждаясь в поощрении, встречных вопросах или репликах, не сбавляя темпа и громкости, и так - час за часом. Один эфир сменялся другим, но все темы непостижимым образом перекликались друг с другом, а персонажи и сюжеты кочевали из предыдущей истории в следующую.
Перечисления старых обид на давно умерших людей перемежались с кулинарными рецептами, истории о чужих прегрешениях пестрели поэтическими вставками, а откровения о экзистенциальных мистических опытах уступали место нравоучительным сентенциям на злобу дня.
Это была идеальная постмодернистская эпопея, бессвязная, лишенная цели и видимого смысла, внушающая почти благоговение своим грандиозным масштабом и самобытным стилем. Но именно эти качества (как часто бывает с шедеврами постмодернизма) непреодолимо мешали восприятию авторского замысла.
В общем, как дожили до вечера, не помню.
И тут, когда мы уже были готовы сами спрыгнуть с поезда, лишь бы прекратить этот кошмар, произошло Чудо - бабуля спохватилась, внезапно смолкла, начала оперативно упаковывать остатки еды, оделась сама, одела внучку и стала прощаться.
Коробок очнулся, вскочил, сорвал баулы с багажной полки, взвалил на плечо и помчался к выходу из вагона.
Увидев, что я вытираю непрошенные слезы, бабуля растрогалась. Достала обратно Самую Главную Сумку, сунула мне в руки и великодушно изрекла:
- Вот, деточка, возьмите. Я же вижу, что у вас совсем кушать нечего.
А потом, заговорщически понизив голос, добавила:
- И не забудьте, что я вам рассказала - это очень важно!..
Бросила прощальный снисходительный взгляд на нашу незатейливую провизию и, напевая что-то мажорное, удалилась. Девочка молча следовала за ней.
Я, наверное, была под гипнозом - беспрекословно приняла сумку и осталась стоять с ней в обнимку посреди купе.
Вскоре Коробок вернулся, поезд тронулся, мы постепенно пришли в себя, достали из-под стола коньяк и стали поспешно провожать уходящий год. Потом познакомились с молодыми ядерщиками с Воронежской АЭС, которые ехали куда-то в Ленобласть, стали отмечать с ними. До поздней ночи закусывали воронежское шампанское вареными яйцами и пирожками.
А утром 1 января нас встретил Питер. Абсолютно пустой, заснеженный и такой немыслимо прекрасный.
В общем, это был отличный Новый год. Осталось чувство благодарности - и вместе с тем неуловимой утраты. Ведь рассказала мне что-то "важное" эта славная старушка, а я напрочь забыла – что. И не вспомню уже, наверное, никогда.
А почему-то хочется.