На уборке хлопка было дело.
Полк по тревоге подняли и до 12-00 отправили на хлопок. За 150 км от расположения полка. Осень, скоро увольняться в запас, такой своего рода дембельский аккорд получился.
Разместили нас в школе, в совхозе. В совхоз входило 11 колхозов.
Колхоз - 10-15 домов вдоль дороги. Трасса, перпендикулярно к ней дорога колхоза. В домах жили семьи колхозников. И вокруг хлопковые поля. Причем в колхозах даже не было мех-базы, на сельхоз-работы приезжала техника из совхоза.
Сколько там площадь всего совхоза я не знаю, но поля вокруг каждого из колхозов были настолько большие, что я вообще не понимал, как они справляются таким количеством работников с такими площадями.
Потом мне один сказал - посадка и уборка в основном машинами, только самый дорогой хлопок и ошметки после машин руками убирают. А сам хлопок растет без проблем без участия человека, нужно единственное когда самая жара водой обеспечить. Поскольку хлопкоробы потомственные, 4 человек на распределение воды из оросительных каналов на все 4 поля хватает.
Мы спали в классах, на матрасах прямо на полу.
На день приходилось оставлять солдата в классе, чтобы не украли одеяла и простыни солдаты из других рот. Я оставлял двоих, а командиру говорил, что больны. И как результат у меня ничего не украли за полтора месяца хлопка, а у других сержантов украли много чего, и старшина их наказал лысинами под дембель.
Так вот, однажды в поле Виталик Ли приходит и приносит мне мясо в котелке. Я еще удивлялся, куда он пропал, но зная, что Виталик склонен к авантюрам, просто следил за уборкой солдатами, что бы собрать больше других рот. Нам досталось поле, на котором уже убрали машинами, и хлока осталось мало, поэтому мы вполне могли собрать меньше дргуих.
Солдатская еда за службу надоела жутко, и нормальному мясу я был очень рад. Виталик, мой второй сержант, он успел где-то удуться той самой шайтан-травой, которая почти во всех цивилизованных странах признана лекарством, и жареного мяса надыбал.
Ешь, говорит, Андрюха, я уже поел, вот тебе принес.
Смотрю, прекрасные ребрышки, зажаренные и круто перченые, с лепешкой из муки сорго, красота!
Поел, запил отваром колючки из фляжки. Виталик, поорав на солдат, чтобы е@че собирали хлопок, улегся на плащ-палатку рядом со мной, зажал губами соломинку, и закинув руки за голову, зажмурился, подставив лицо не жаркому ноябрьскому солнцу.
Я доев, спрашиваю:
— Слышь, шеф, а где ты баранины надыбал?
— Андрюх, ты что? Какая баранина?
— Ребрышки тонкие, не говядина точно, у коров таких ребер не бывает.
— Не говядина, это собака, я приготовил.
— Гад ты, кореец! Я в жизни бы собаку есть не стал!
— Ну, стал же. Вкусно было? Если честно?
— Вкусно, если честно, но все равно не приятно как-то, теперь.
— Да ладно, мясо и мясо.
Вот такие дела.
Корейцев массово переселяли в СССР когда-то. У меня друг есть, Владислав Ким, его деда ребенком привезли в Союз, и хотя он кореец на четверть, и волосы у него светлые, глаза голубые, но раскосые.
Уже после армии я заболел сильно, я и сын одновременно. Причем жена и дочь не болели, а мы заболели. Температура 38 неделю у обоих и не проходит.
Влад приехал, забрал нас и отвез в корейских ресторан. Мы поели корейской еды, в том числе и собаку. Вечером обоих бросило в пот, и кружилась голова, а через два дня выздоровели.
Если бы не Виталика подстава на хлопке, я бы есть собачатину в ресторане не решился.
Если кто будет в Ташкенте, обязательно съездите на район Куйлюк, там отличные рестораны корейские, не то что в Мск.
И да, там подают собачатину мясо и суп, но в основном блюда из более привычных сортов, но вкусно очень.
Еще рассказы: