Одна моя знакомая изобрела универсальный тест успешности. По ее мнению, автомобили покупают те, у кого не хватает на жилье. Те же, кто недобрал на машину, занимаются ремонтом. По ее теории, я допрыгнул до небес, потому как занялся ремонтом в своей новой четырехкомнатной квартире.
Наученный горьким опытом самопальных отделочных работ, я решил нанять специалистов. Найти их оказалось непросто. Хороших рекомендаций никто не давал. У одного знакомого — бизнесмена Саши — нанятые на доводку коттеджа парни разбили квадроцикл сына, когда отправились в ближайшую деревню за водкой. Потом целый месяц они отрабатывали косяк. У другого — менеджера Игоря — строители-украинцы до основания прокурили квартиру во время злободневных планерок. У приятельницы Веры бригада дважды пропивала весь припасенный цемент. Мне ничего не оставалось, как поверить интернету, который обещал качественный ремонт «быстро, но недорого».
Первым порог моего дома переступил бригадир Роман. Он, щеголяя небольшой наколкой на левом запястье, не отрывался от телефона. Кто-то из трубки просил его срочно поклеить обои в коттедже, другой требовал кафельщиков в строящийся супермаркет. Роман рассудительно говорил: «Изыщем». И принимался снова звонить. Роман заверил меня, что каждый клиент для него — как первый. И в этом была доля правды. Во всяком случае, мы тут же отправились в магазин — «докупить кое-чего». Докупили два правила, уровень, рулетку, молоток и лопату. Дескать, работяги все это барахло за собой не таскают. Уже на следующий день пришли двое — молодой, хорошо сложенный Леша и рассудительный, кряжистый Илья. Первый к полудню заявил, что не собирается жениться — свобода ему дороже. А свобода нужна для друзей. Второй рассказал, что в детстве играл в театре и поступил бы в театральное, если бы по пьяни не ввязался в одну драку. Целую неделю оба вкалывали, довольно точно подпевая дешевенькому приемнику. В последние сутки их движения наполнились роденовской грацией. «Нет, Маш, сегодня — никак. Иду к друзьям, есть повод», — услышал я обрывок телефонного разговора Леши. Наконец Илья объявил цену. Я отсчитал несколько тысячных купюр. Ребята быстро-быстро переоделись в свежее и убежали, бросив все свои вещи — дескать, потом заберем.
Им на смену пришел угрюмый кафельщик Максим. В его могучих руках моя плитка с кактусами казалась дурацким пазлом. Максим всегда мечтал стать водителем, но так уж вышло, что на жизнь он зарабатывает ремонтом. Мой гость не без удовольствия поведал, как самостоятельно освоил всякие строительные науки — может и полы класть, и кафель, готов даже заняться проводкой. Он забыл линейку и уровень. В последний день его работы мобильный голосом жены кричал: «Максим, ты уже получил расчет? Быстро иди домой и не вздумай...» Кафельщик с выражением крайней досады нажал на красную кнопку. А потом набрал Степу. Сказал, что есть повод. На прощание Максим попросил меня посторожить его сумку с перфоратором. Дескать, сегодня вечером он ему точно не пригодится.
На следующий день ни свет ни заря нарисовались Лена и Катя — мама с дочкой, очень приятные девушки. Они пришли шпаклевать и красить стены. От них пахло вчерашним, а еще они забыли кисть и малярный валик. Я сказал, что это не проблема — все равно я еду в строительный магазин.
Уже через неделю я устал от вечной толчеи дома и сам начал приходить с работы затаренным. Замечая по утрам приставленные к стенке пустые бутылки, строители понятливо улыбались мне. Я перестал представляться им журналистом и смаковал подзабытое с институтских времен слово «инженер».
Сотрудники моей маленькой строительной корпорации продолжали плодить ненужные вещи в квартире и бычки в банках. А я, окончательно распотрошивший свою банковскую карточку, уже скучал по тем, кто отработал трудовую вахту. Каждого из них я был бы рад увидеть — хотя бы для того, чтобы вручить им забытое и совершенно бестолковое барахло, из-за которого в квартире невозможно было развернуться.
Но наконец они стали возвращаться. Ребята приходили один за другим — надо признать, весьма посвежевшими. От них пахло одеколоном и жвачкой. Каждый из них с удовольствием намекал, что он-то нашел моим деньгам самое лучшее применение.
Чем меньше оставалось следов ремонта в моей квартире, тем быстрее я приобретал человеческий облик. За своими вещами вернулись все, кроме Максима. И вот теперь я снова с удовольствием спешу в садик за сыном, делаю уроки со старшей дочерью и танцую перед зеркалом с младшей. А после выходных на вопрос «Ну как провел?» не без гордости отвечаю: «Дома». В память о ремонте у меня осталась одна вещь, о которой я давным-давно втайне мечтал, — дрель-перфоратор. Максиму она не нужна. Максим — вне зоны доступа.