Прохор с лязгом точил косу, сидя на пеньке, потом вдруг резко отложил своё занятие в сторону и строго посмотрел на сына. Семён сразу напрягся, этот колючий взгляд не сулил ему ничего хорошего и хоть был он уже вполне взрослым парнем, под этим строгим взором вновь становился нашкодившим мальчишкой.
"Знаешь, люди у нас на деревне сказывают, - сурово произнёс Прохор, - что ты вечерами с Софьей прогуливаешься." Семён почувствовал как краска заливает его лицо, он знал что отец не благословит их с Софьей никогда, но отпираться не имело смысла. "Правду говорят." - согласился он. "Ты гулять - то гуляй, - предупредил Прохор, - да не загуливайся! Эта девка нам не ровня, деньги должны к деньгам липнуть, приумножаться, а с неё и взять нечего, приданного не жди. Я думаю раз гулять с бабами начал, значит женить тебя пора."
Отец замолчал между ними повисла тишина наполненная ароматом скошенной травы, лишь муха отчаянно жужжа билась в паутине. Семён и сам почувствовал себя мухой, которая безнадёжно завязла в воле своего отца, он не смел ему перечить, хотя душа его кричала о любви к Соне. Образ этой озорной, весёлой девушки, всегда стоял у него перед глазами: милая, румяная, с косами цвета спелой пшеницы, живая и дерзкая, его Сонечка. "Вот Маруся Архипова, та нам ровня, - продолжал Прохор, - думаю, они тоже с радостью с нами породняться." Солнечный образ Софьи распался, вытесняемый нескладным силуэтом Маруси. Высокая девица с подростковой угловатостью, тёмные завитки волос над высоким лбом и чёрные глаза, которые никогда не выражали ни радости, ни печали.
"Я не женюсь на ней! - вырвалось у Семёна, - Она же никакая, ни огня, ни пороха!" "Цыц, - перебил его отец, - не смей мне перечить! Много ты понимаешь в бабах, всё вам подавай с огоньком, да с порохом. Маруська домовитая, почтительная и лицом погожая. То что нужно. А против воли моей пойдёшь, с голым задом останешься!" Он вновь начал точить косу, показывая тем самым, что разговор окончен и дело решено.
Семён все последующие дни был сам не свой, он не знал как поступить и тайно надеялся, что всё само как - нибудь разрешиться. С Соней продолжал видеться, но о планах отца женить его на Марусе молчал. Хотел объясниться с отцом, много раз прокручивал в голове этот диалог, изобилующий доводами против этого брака, но в итоге так и не осмелился произнести хоть слово.
Одним солнечным утром, Софья узнала, что Семён посватался к Марусе. Девушка стойко перенесла эту новость, лишь опухшие глаза выдавали в ней душевную боль. Завидев бывшего возлюбленного, она переходила на другую сторону улицы и не желала слушать его объяснений. А Семёну и нечего было объяснять, он был полностью подавлен авторитетной волей Прохора и лишь украдкой косился на свою новую суженную. "Что за девка, - думал Семён, - слова лишнего не обронит. Ни слёз тебе, ни смеха. Скучная как сама тоска, совсем без огонька. Как с ней жить?"
Судьба пожалела Семёна и жить ему с Марусей не пришлось. Однажды безлунной, глухой ночью она сбежала вместе с Захаром, сыном местного крестьянина, бедного как церковная мышь. Семён испытал противоречивые чувства: с одной стороны, будто камень с души упал, а с другой, не очень приятно быть в роли брошенного жениха. "Вот вам и Маруська, - думал он, невольно восхищаясь ею, - вот вам и девка без огонька. Это я не способен бороться за своё счастье, это во мне ни огня, ни пороху, а у Маруськи этого добра хоть отбавляй!"