Известная телеведущая, бывшая участница юмористического шоу «О.С.П.-студия» и автор YouTube-канала об образовании Татьяна Лазарева приехала в Екатеринбург, чтобы встретиться со своими поклонниками в Ельцин Центре. Зрителей интересовало, почему Лазарева переехала в Испанию, в чем проблема российского образования, есть ли свобода в YouTube и как за последние несколько лет изменился КВН. Автор Overtime.life записал самое важное.
О коммерциализации КВН и бессмертии Александра Маслякова
У Александра Васильевича была чуйка на то, про что можно шутить, а про что нельзя. Были шутки, про которые он говорил прямо: «Нет, этого быть не может!». Не даром он так долго в империи КВН и вообще на телевидении. Посмотрите старые игры, на выражение лица Маслякова, когда он смотрит на жюри и, может быть, еще на пару человек в зале, про которых мы не знаем. Как раз в наше время КВН пару раз шел в прямом эфире. Это была дичайшая ответственность! В зале мог сидеть [на тот момент] президент страны Борис Ельцин.
Когда мы играли в КВН, денег не было. На играх никто не зарабатывал. Нашей задачей было найти спонсоров. Этих средств хватало на поездки в Москву и на гостиницу, в которой жил весь наш табор. Всех перло и штырило просто так, без денег, ведь нас еще и по телевизору показывали! Я из-за этого даже бросила второй институт. Думала, раз меня показали по телевизору, я теперь звезда. Хотя до этого, конечно, было еще далеко.
То, что происходит с КВН сейчас, можно назвать коммерциализацией. Несмотря на то, что у руля по-прежнему стоит наш бессменный и бессмертный Александр Васильевич [Масляков]. Но, кроме того, это еще и социальный лифт: всех, кто проходит через школу КВН, подбирают. Мы, кстати, были первыми, кто ушел из КВН своими ногами [в «О.С.П.-студию»], и Александр Васильевич из-за этого очень переживал. Он нас просто проклял, назвал «предателями», потому что понимал, что мы открыли двери, через которые теперь побегут все. И он не сможет этого остановить.
О шутках над Рамзаном Кадыровым в YouTube
В YouTube действительно можно говорить всё, что хочешь. Это правда. Можно даже ругаться матом. После того, как нас с Мишей уволили с СТС, мы стали делать смешные политические новости и выкладывать их в канал «Телевидение на коленке». Всего вышло пять выпусков. В одном из первых даже была шутка про Рамзана Кадырова. Смешная, но такая… В общем, смешная.
Мы думали, проект будет интересен только нашим друзьям. Но потом видео начали набирать десятки тысяч просмотров. Одно дело, когда над шуткой ржут твои знакомые, и совсем другое, когда ее слышат 80 тысяч человек, а у тебя в соседней комнате спят трое детей. В общем, мы поговорили с Мишей и решили, что шутить над Рамзаном Кадыровым мы все-таки не будем. Но если шутить не про всех, то это уже получается какая-то несвобода. Так что, выходит, нет никакой свободы в YouTube.
О переезде в Испанию
Я третий год живу в Испании вместе с младшей дочерью Тосей. Это дало повод запустить слух, будто мы с Мишей разводимся. На самом деле все у нас хорошо, просто теперь мы болтаемся то тут, то здесь. В основном, конечно, ездит Миша, потому что у него появилась постоянная работа. У меня её как не было, так и нет. Думаю, на телевидение я уже никогда не вернусь.
Я переехала в Испанию из-за третьего ребенка, потому что не смогла найти подходящую школу в России, где к детям относились бы с любовью и уважением. Мы поменяли одну школу, вторую, и везде с этим делом было плохо. Вместо любви – привычное российское неуважение и насилие. Меня же это не устраивало.
Я стала всерьёз подумывать о домашнем образовании. Потом мы, как обычно, поехали отдыхать в любимую испанскую Марбельею, где живет много наших друзей. Я рассказала, что происходит с начальной школой моей дочери. Они посоветовали поступить в школу, которая находилась через дорогу от дома, который мы снимали. Это была английская школа. На следующий день мы с Тосей пошли и устроились туда.
Об образовании за рубежом
Двое других наших детей, Степа и Соня, учились в частной московской школе, а потом уехали получать образование в Англию. При этом мы с Мишей никогда не были апологетами заграничного образования. Но после того, как группа людей убила фаната «Спартака» и начались беспорядки, которые не мог унять даже ОМОН, я испугалась (речь идет о событиях 1 декабря 2010 года, когда на Манежной площади прошел митинг, посвященный памяти болельщика «Спартака» Егора Свиридова. Молодой человек погиб в ходе нападения группы выходцев с Северного Кавказа на компанию футбольных фанатов – Прим. ред).
Стёпа тогда начинал гулять по Арбату со своими друзьями. У него была интернациональная компашка. Там были все – и армяне, и чеченцы, и русские. И я поняла, что если Стёпа будет гулять с пацанами, то либо пацанам наваляют, либо Стёпе. После того случая с гибелью подростка он сидел дома, а потом мы с Мишей подумали: а не отправить ли нам его в Англию?
Стёпа был рад, он сказал: «А что, так можно было?» Мы связались с английской стороной и узнали, что ждать начала учебного года необязательно. Так Стёпа в феврале оказался в интернациональной школе, в которой их натаскивали на знание языка. Потом Соня, которая видела, что брат учится в Англии, сказала: «А чем я хуже?». Тогда мы ее тоже отправили за рубеж.
О российских школах
Для меня школа была ужасной. Это насилие, унижение, нелюбовь. Постоянное зазубривание ненужных мне вещей, вроде потерь Красной армии в Великой Отечественной войне. В то же время в школе меня не любили, потому что уже тогда у меня была какая-то своя, яркая жизнь. Я пела в группе политической песни «Амиго», а это подразумевало постоянные гастроли. Не всем учителям и одноклассникам это нравилось.
Школа до сих пор представляет собой большую неповоротливую вертикальную систему, хотя в Министерстве образования уже появились молодые люди, понимающие, что эта махина не работает. Школа сегодня должна не просто транслировать знания, а учить ребенка критично мыслить, работать в команде, уметь меняться и общаться. Я сейчас скажу ужасную вещь, но знания никому не нужны. Кому нужна таблица умножения, когда у каждого ребенка в руке смартфон?
Как-то я пришла в школу к Тосе пораньше, чтобы забрать ее, и зашла в туалет. Там не было туалетной бумаги. Вообще. Чтобы вы понимали, это этаж, где учатся только начальные классы. Я спросила у учителя, почему нет бумаги. Может, купить? Она сказала, что бумага есть. В классе. Оказалось, ребенок должен поднять руку, сказать, куда и зачем он идет (представьте, что это говорят первоклашки!), отмотать себе бумаги (при всех!) и пойти с ней в туалет. Для школы это – норма, я же это называю бытовым унижением.
Вскоре после этого произошел другой случай. Учительница вышла из себя и ударила ребенка учебником по голове. Оказалось, что это тоже норма. Мне об этом Тося даже не сказала. Я узнала от няни и от своей старшей дочери. Я, конечно, забрала Тосю из школы, где нет туалетной бумаги и детей бьют учебником по голове. Зачем мне нужно, чтобы мой ребенок это видел? Позже оказалось, что так, к сожалению, везде. А я так не хочу.
За рубежом такого нет. Дети там неприкосновенны. В нашей испанской школе к ним относятся радушно, нет никакого буллинга (унижения детьми детей). Понятно, что есть конфликты, но там все устроено по-другому. В школе наблюдают за ребенком и подстраиваются под него. Там действительно оказывают услугу по образованию и воспитанию детей и всегда готовы на разговор.
Как-то раз Тося пришла из школы и сказала, что учитель китайского языка, мистер Ли, орет на них. Я удивилась, как же так?! Потом мы поехали в Китай на Новый год, и оказалось, что в Китае орут все. Тося была в шоке. Она сказала мне: «Знаешь, мама, мистер Ли не орет на нас, он так разговаривает». И это, наверно, максимум, что может быть в нашей школе.
Я понимаю, что не все могут отдать детей в зарубежные школы, но и не всем детям это нужно. Есть обычные, нормальные дети, которые и так нормально социализируются. Если это не так, то родители могут попытаться минимизировать вред, который наносит школа. Сказать ребенку: да, мир несовершенен, да, ты оказался не в том месте, но я все равно тебя люблю и уважаю. И, что бы ни случилось, буду на твоей стороне.
О комментариях в соцсетях
«Да, ну понятно, она уехала, свалила за границу и сидит теперь там тявкает», – пишут мне в «Фейсбуке». Именно такими словами, именно так – очень грубо. Сначала меня это задевало, а потом я подумала: а кто вообще эта женщина, которая мне это пишет? Почему ее мнение должно меня интересовать?
Перед Олимпиадой, про которую все мои либеральные друзья говорили, что «мы не должны в ней участвовать», мне предложили пронести олимпийский факел по Новосибирску. Мне было приятно, что мой родной город меня помнит, что меня считают заслуженным человеком, что мне доверяют что-то важное, что связано с успехом моей страны, которую я очень люблю. И я согласилась.
Что в этот момент началось в соцсетях? Я получила говна и с той (либералы), и с другой стороны (патриоты). Его на меня лили и друзья, и враги. Одни говорили: кому мы доверили нести факел – этой оппозиционерке, этому клоуну? Другие говорили: как она могла нести этот факел, она же наша оппозиционерка!
Тогда я села и сказала себе: «Да, Таня, вот ты попала! И что же теперь делать, как ты будешь выбираться из всего этого дерьма?» А потом махнула рукой и решила: пусть люди сами разбираются, кто я и чего я. Я же не червонец, чтобы всем нравиться!
Автор: Виктор Алексеев. Фото: Facebook Татьяны Лазаревой