9/22 января 1905 года было расстреляно войсками / разогнано с применением боевого оружия (смотря как акценты расставлять) шествие рабочих к Зимнему дворцу, целью которого было вручение царю Николаю Второму Петиции о рабочих нуждах. Погибло несколько сотен человек. Всеобщее возмущение произошедшим привело к началу Первой русской революции.
По этой теме, собственно, сказать особенно нечего. События 9/22 января 1905 года в Санкт-Петербурге изучались под микроскопом во все эпохи. При монархии - в рамках полицейских расследований. При советской власти - как часть общей истории революционного движения в России. В постсоветский период - в рамках рассмотрения возможности канонизации РПЦ царя Николая Второго (это был один из камней преткновения на пути реинтеграции с зарубежной церковью: ею отрёкшийся царь был канонизирован уже давно). Так что сказать что-то принципиально новое об этом событии крайне трудно, желающие могут получить всю информацию из открытых источников.
Отмечу только два момента.
Во-первых, сама революция вовсе не была неудачной, как по традиции считается: в ходе неё политический режим изменился - с абсолютной монархии на "дуалистическую". При дуалистической, хотя монарх имеет весьма широкие полномочия и остаётся реальным хозяином страны, его возможности всё же ограничены: конституция или её аналог существует, и и до всевластия ему далеко. Он является кем-то вроде пожизненного и наследственного президента в очень сильной президентской республике.
Подобный режим правления существовал в кайзеровском Втором Рейхе, в Японии после революции Мэйдзи, да и сейчас имеет место быть в некоторых "нефтяных" странах Залива и в ряде карликовых европейских государств. В России же появился аналог конституции - "Основные государственные законы Российской Империи", возникла Государственная Дума... По мнению представителей многих сил, первоначально поддерживавших революцию, таких изменений было более чем достаточно.
Во-вторых - чего уж тут кокетничать: основным организатором революционных событий по крайней мере в начальный период (а без них, вполне возможно, ничего особо экстраординарного и не произошло бы) стал Георгий Аполлонович Гапон, безосновательно представителями других революционных сил именуемый "провокатором".
"Провокатором" же его называли только потому, что он был одним из организаторов подконтрольных правительству "зубатовских" профсоюзов, созданных в противовес нелегальным организациям под эгидой революционных партий. Гапон вполне разделял мысль о необходимости улучшения положения рабочих, и при том, в молодости находясь под влиянием идей толстовства, не являлся сторонником насилия. Соответственно, ему именно туда - к "зубатовцам" - и была прямая дорога.
Но, занявшись практической деятельностью, Георгий Аполлонович вскоре если не прямо "перековался" в революционера, то решил, используя связи в полиции, создать собственную организацию, работающую не только на "спуск пара", но и в интересах рабочих тоже. И создал "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга": по старой памяти ему это разрешили, хотя всех бывших людей Зубатова Гапон заменил собственными выдвиженцами.
Скоро бывший "толстовец" обнаружил, что правительство и "капитал" категорически отказываются идти на уступки, воспринимая подконтрольные профсоюзы исключительно как способ "спустить пар". Девизом Гапона, под которым он перевербовывал к себе тех, кто ещё вчера поддерживал социал-демократов или эсеров, был призыв бороться "за копейку, а не за отвлечённую теорию". Но рабочим не хотели давать ни копейки.
Ну и в итоге, "слово за слово" убедившись, что правительство, по сути, недоговороспособно, Гапон и принял решение об организации масштабного шествия к Зимнему дворцу в январе 1905-го, чтобы апеллировать напрямую к царю. По поводу дальнейших событий мнения расходятся.
Согласно одному варианту, в многотысячную толпу рабочих с ведома Гапона включили и некоторое количество вооружённых эсеровских боевиков, которые должны были открыть огонь - по царю или чиновникам, которые бы вышли принимать петицию от рабочих. Второй вариант - эсеры самовольно пришли вооружёнными и готовили собственную провокацию. Третий - никто ни в кого стрелять не собирался, а оружие они прихватили на всякий случай. Как бы то ни было, то, что в толпе были вооружённые люди - факт.
Когда в полиции осознали, что Гапон, которому они вполне доверяли, по факту является революционером, и - кто их, революционеров, поймёт! - не ровен час, пустит частично вооружённую многотысячную толпу на штурм Зимнего... В общем, там стали делать глупости.
Сам Гапон, несомненно, осознавал все риски, но был уверен, что, если толпу расстреляют - дальше поднимется восстание и монархию сметут. В целом он, конечно, малость преувеличил значимость своей организации, но революция действительно началась, так что, что называется, "в главном-то он был прав".
Когда Георгий Гапон, в статусе уже революционного вождя, вернулся после Манифеста 17 октября в Россию, власти, в общем-то, были готовы к компромиссу с ним - если не на любых условиях, то на весьма для него благоприятных. Гапон потребовал не только восстановления своей организации (действительно массовой - в отличие от того, что удавалось создать профессиональным революционерам), но даже компенсации ей убытков от действий полиции. Это ему потом и ставилось в вину - возникли обвинения в подкупе (довольно смешные, учитывая, какими суммами исчислялась поддержка революции со стороны заинтересованных сил). Но...
Дело в том, что Гапон как раз считал, что с выходом Манифеста 17 октября цель революции, в общем-то, достигнута. Дальнейшую деятельность он предполагал вести в правовом поле - и его можно понять: став харизматическим вождём для рабочих, он смело мог надеяться и на успех на выборах в Думу, и на дальнейшее разрастание своей вновь легализованной организации.
Соответственно, и для правительства, и для революционных партий, сильно - скажем мягко - проигрывавших Гапону в способности увлекать за собой массы, он стал опасен. Неудивительно, что, начиная с определённого момента, поднимается мощнейший антигапоновский пропагандистский вал, объединяющий всех - от сторонников абсолютной монархии до большевиков. Едва ли даже он оказался бы эффективен, если бы не последовавшее в апреле 1906-го предательское убийство Гапона эсерами...
Характерно, что организатор убийства - инженер П. М. Рутенберг - 9 января стоял рядом с Гапоном, чуть ли не прикрывая его собой (увёл из-под огня), а потом вместе с ним ушёл в эмиграцию. Но вот - так получилось... Что характерно, партия эсеров отказалась взять на себя ответственность за убийство, приписав всё личной инициативе Рутенберга (вариант - инициативе Азефа, правительственного агента в партии эсеров).
В дальнейшем Рутенберг, кстати, стал высокопоставленным функционером Временного Правительства, был арестован вместе с его членами в октябре 1917-го в Зимнем дворце, вместе с ними отпущен, а бежал к интервентам уже только после покушения на Ленина в 1918-м, когда трясли всех эсеров. Позже перебрался в Палестину, где занимался электрификацией поселений еврейских колонистов (до независимости Израиля не дожил), созданная им компания существует до сих пор. Но - Рутенберг тоже заявлял, что убийство Гапона произошло не по его инициативе - мол, не уследил за соратниками. Впрочем, сам он в своём завещании говорил:
"Раз в жизни свихнулся. Перешёл границу, нам, маленьким людям, дозволенную. И никак потом оправиться не мог."
В общем, "Ерёма кажет на Фому, Фома кивает на Ерёму". Полагаю, нет смысла даже искать концы: если у Гапона не хватило осторожности при таких обстоятельствах квалифицированно позаботиться о своей безопасности, кто-то до него всё равно бы добрался - мешал он абсолютно всем.
Но вот прикинуть, как развивались бы события, если бы этот революционный лидер остался жив, интересно. Займусь этим при случае...
