В Утрехт мы ездили с выставкой рисованного лубка.
Мы – это хранитель Е.И. и я, как реставратор и носильщик: наши лубки были запакованы в огромный фанерный контейнер, который я носила на плече. Е.И. норовила у меня отобрать контейнер, а поскольку она была и постарше, и рангом повыше, я не давала, отчего наше продвижение по местности было слегка замедленным, потому что мы все время препирались, кто понесет. «Это мои лубки!» – говорила Е.И., а я, нахалка, отвечала: «Зато я моложе вас!».
Выставка проходила в монастыре Св. Катарины – Museum Catharijneconvent, который представляет собой музей христианства.
Утрехт мне показался совсем небольшим городишком, а он, оказывается, четвёртый по величине город после Амстердама, Роттердама и Гааги. Но и Голландия – очень маленькая страна. Да, теперь же надо говорить - Нидерланды!
Наши приключения начались еще в аэропорту. Провоз нашего контейнера оплатили в самый последний момент – что-то напортачила фирма, которая упаковывала и подвозила нас с контейнером в аэропорт. Везли мы контейнер прямо в салоне бизнес-класса – кстати, с нами летел Григорий Явлинский. До сих пор жалею, что не решилась взять у него автограф.
Но прежде чем проникнуть в бизнес-класс, мы поволновались. Я уже прошла за стеклянную перегородку в накопитель, а Е.И., которой, наконец, удалось отобрать у меня контейнер, шла за мной. И вот я вижу, как ее куда-то уводят служащие аэропорта! С контейнером! С драгоценными лубками! Я была в ужасе: что делать, самолет сейчас улетит!
Но она скоро вернулась, улыбаясь: ее водили взвешивать контейнер на грузовых весах, потому что на обычных он не умещался. Или просвечивать? Ну, что-то такое, специальное. А до того была еще и таможня, где приходилось вскрывать опломбированный контейнер и показывать наши лубки! Потом опечатывали заново. Е.И. везла с собой пломбы и пломбир. И проволочки к пломбам.
Наконец, улетели-прилетели, добрались до музея, где долго топтались, ожидая, чтобы кто-нибудь нас с лубками встретил и впустил. Потом поселились в отеле «Адмирал» – крошечный отельчик, совершенно прелестный! Мой номер был на втором этаже, куда вела умопомрачительно крутая лестница, перила у нее были из прозрачного пластика, несмотря на то, что в целом дом сохранял средневековую первозданность.
У меня в номере, кроме прочих удобств, имелись электроплитка и чайник, а у Е.И. – кофеварка. В отеле очень тихо, слышно только, как скрипят полы и где-то льется вода. На завтрак ходили в… даже не знаю, как это и назвать! В комнатку для завтрака: четыре столика, прилавочек с йогуртами и прочим, стойка с мясной и сырной нарезкой, строго отмеренной по числу постояльцев. Запомнила дивный молочник в форме коровы – потом, читая у Вудхуза злоключения Вустера с молочником-коровой (голландский новодел!), все время вспоминала эту утрехскую корову.
Примерно такая:
В музее нам устроили экскурсию по фондам – очень впечатлило! Все на высшем уровне: шкафы, климат, упаковки. Перед комодом, где хранились витражи, в полу сделана подсветка: выдвигаешь ящик, включаешь подсветку и любуешься. Хорошее хранение для графики: все листы с графикой оформлены в очень глубокие паспарту – картон толщиной чуть не полсантиметра, поэтому их можно безболезненно складывать стопками в ящики. Мелкие вещицы – открытки и т.п. – размещены в специальных пластиковых файлах, которые подвешены в глубоких ящиках на «плечиках».
Еще у меня было личное потрясение: я тогда занималась реставрацией резной бумажной картинки и везде искала аналоги этой редкой техники. У нас в музее была еще одна такая с изображением Св. Катарины (кстати!), а здесь! Как мне начали выдвигать ящики с подобными картинками! Сотни, если не тысячи.
Впечатлил и монтаж нашей выставки – по сравнению с московским. Стены в залах обиты каким-то таким материалом, что в них можно спокойно просто втыкать крепеж, а когда вынимаешь – никакого следа не остается. Пока мы гуляли по музею, коллеги подготовились: по залам под каждой стеной были разложены вырезанные по формату лубков и пронумерованные листы ватмана. Нам оставалось только проследить, чтобы случайно что-то не перепуталось. Вешалось все мгновенно: четыре крючка-зажима, которые держат паспарту со стеклом, вставляются в стену – и все!
Предварительно лубки были смонтированы на подложки – тоже открытие для меня, такого способа я не знала. Мы всё клеили «лапки», а тут бесконтактный способ: полоски специальной бумаги держат лубок по полям. Полоски приклеиваются к подложке скотчем (тоже специальным). Листу хорошо, он не травмируется и спокойно «дышит».
Поразил и рабочий комодик на колесиках, который привез с собой монтировщик. Там лежали все инструменты и приклад, причем каждый молоток или ножницы были обведены контуром по фанерке – чтобы потом сразу положить на место! Еще у него был набор кубиков из оргстекла с цифрами, одна их сторона была как-то обработана, и кубики мгновенно прилипали к стеклу витрины – цифры для аннотаций.
Вообще музей в целом – очень красивый и чистый, только одна комната наполнена каким-то хламом, оставшимся от предыдущих выставок и привезенным для новых. «Как в Москве!» – радостно сказал директор, который нас опекал и бывал у нас в музее. Директор – забыла, как его звали – очень высокий и чем-то похожий на Бернарда Шоу, с седой бородкой. Говорил с нами по-французски и по-русски, но очень плохо.
Потом, спустя несколько лет, я была в Эрмитаже с группой коллег и увидела этого директора в небольшой компании прочих иностранцев. Я подошла, поздоровалась и заговорила с ним – не помню, на каком языке. Не знаю, вспомнил ли он меня, но, как человек воспитанный, беседу поддержал. Мои спутницы были потрясены: «Кто это?!». «Да так, знакомый директор голландского музея» – меня зауважали...
Продолжение следует!
(Все фотографии - из интернета)
Похожие статьи:
Тюбинген 1995 - Часть 1, Часть 2, Часть 3
Марбург 1991 - Часть 1, Часть 2, Часть 2
Бельгийские впечатления. 2002-2003
Подписывайтесь на мой канал и читайте заметки о книгах, фильмах, живописи, реставрации и просто о жизни!