В последние дни во многих региональных СМИ прошла новость – дочерняя структура Газпрома объявила закрытый конкурс на проект застройки Охтинского мыса. Того самого, где ранее Газпром собирался построить свою башню, теперь находящуюся в Лахте.
И снова оживились всевозможные защитники великого наследия, скрытого в глубинах Охтинского мыса. У стороннего наблюдателя создается впечатление, что концентрация внимания определенных градозащитников именно на этом месте, связана с тем, что собственником этого земельного участка является богатейшая корпорация, которая не хочет скандалов. Но на которой можно заработать в том или ином виде – на экспертизах, проектах, или просто, имя на хайпе.
В Петербурге продолжают сноситься реально существовавшие до самого недавнего времени исторические здания, построенные до 1917 года, это видно по некоторым зияющим в центре города снесенным зданиям и кварталам, иногда стыдливо прикрытым зелеными сетками – занавесочками, а иногда и нет. Что-то плодов градозащиты не видно – интернет полон наглой кощунственной рекламой «элитных жилых комплексов» в центре Петербурга, построенных на месте снесенных (!) за последние несколько лет старинных домов.
Зато вокруг Охтинского мыса, на месте которого были завод и современный бизнес-центр, снесенные полностью ради строительства «башни», периодически происходит просто бурление «градозащитных» страстей.
Мы не будем вдаваться в статус этого «памятника» - регионального он или федерального значения, желающие могут найти в сети все перипетии последних лет.
Как же вся эта история Охтинского мыса выглядит, просто, с точки зрения горожанина, петербуржца и ленинградца, любящего свой, именно свой, а не чей-то чужой, город?
Во время Северной войны, Петр Великий взял штурмом Ниеншанц и прогнал шведов с бывших новгородских и русских территорий. То, что на этом месте были шведские крепости Ландскрона и Ниеншанц, никто под сомнение не ставит, это есть во всех учебниках. Основав Санкт-Петербург, Петр построил новую крепость на Заячьем острове, а разрушенный после штурма Ниеншанц, был взорван Петром через пару лет, чтобы и памяти не осталось о шведском присутствии. Петр собирался устроить на этом месте питомник саженцев для озеленения Петербурга. Вместо этого на протяжении почти 300 лет территория мыса застраивалась разными зданиями, при этом от культурных слоёв и фундаментов мало что осталось. И вот, снеся вполне новые и пригодные для использования здания Петрозавода и бизнес-центра «Аскольд», Газпром остался с особо ценной археологической ямой, вокруг которой стали роиться всевозможные эксперты и градозащитники. В результате, башню, слава Богу, на Охте не построили, чему большинство горожан и автор в том числе, весьма рады. Всё. История исчерпана. Всё остальное – спекуляции с целью удовлетворения тех, или иных интересов.
Что же там нашли, в этом самой «Невской Трое», как высокопарно называют некоторые рядовой провинциальный шведский форт?
- культурный слой эпохи неолита;
- следы русского городища 13 века;
- следы фундаментов шведской крепости Ландскрона;
- остатки земляных валов и фундаментов и шведской крепости Ниеншанц.
При этом, все это многократно повреждалось и перекапывалось при более позднем строительстве на протяжении почти 300 лет. Посмотрите на многочисленные фото – более всего на них заметны остатки фундаментов снесенного недавно Петрозавода, уходящие зачастую ниже остатков древних культурных слоев и крепостей.
Всё найденное, безусловно имеет большую научную ценность и должно быть извлечено, сохранено и помещено в музей. Но как материальный объект все перечисленное, увы, уже не существует, его намеренно уничтожил Петр, уничтожило время и поздние постройки.
Представляется, что лучшим для города вариантом, было бы законсервировать раскопки и, выполнив волю Петра Великого, сделать на Охтинском мысу сад – питомник растений для озеленения Петербурга.
Однако, во всей этой истории есть еще один, важнейший аспект - политический.
Все найденное можно условно разделить на две части - неолитический слой и остатки русского городища и остатки фундаментов, а также следы валов шведских крепостей.
Неолитический культурный слой невозможно визуально музеефицировать - можно только извлечь найденные предметы и поместить их в музей. Это и нужно сделать. От русского мысового городища остался лишь ров, точнее следы рва, так как он был засыпан еще шведами. Стоит подумать, как увековечить память о русской крепости.
Остаются едва различимые остатки двух шведских крепостей. Если бы Ниеншанц был сохранен основателем Петербурга Петром I и простоял бы так 300 лет, дойдя до нас в степени сохранности Выборгского замка, то это, действительно был бы памятник истории, нашей истории, бывший с городом на всем её протяжении.
Но основатель нашего города велел взорвать Ниеншанц, заложив в валы огромные ящики с порохом...
Ниеншанц - то не наша, это чужая история. И Петр Великий распорядился срыть его, как след чужеземного владычества на нашей территории.
У господ, которые заявляют, что этот "памятник" (раскопки на Охтинском мысу) имеет мемориальное значение, хочется спросить, а это мемориал кому? Героическим шведским воинам? Памятник тому, что на нашей земле, захваченной в Смутное время, сто лет простояла вражеская крепость?
Или кто-то полагает, что это уже история? И археологи и историки двух стран должны вместе ... и т.д. и т.п. Это еще не история. Это всё еще политика. Швеция, в настоящее время является для России, мягко говоря, не дружественным государством, постоянно допускающим в нашу сторону множество враждебных высказываний и действий.
История в наше время стала инструментом политики, и используется для обоснования территориальных и прочих претензий. В таких условиях тратить усилия на создание мемориалов чужеземным захватчикам, по меньшей мере странно.
А ведь на Охтинском мысу уже в 2000 году создан памятник Ниеншанцу - стилизованный гранитный бастион, с пушками, направленными в сторону Смольного собора. Говорите, здесь нет политики, сплошная археология и памятники? В интернете можно найти информацию, что
"Памятный знак не появился бы без финансовой поддержки из Швеции, в том числе от газеты «Дагенс Индустри» (Dagens Industri)."
По теперешним законам, получатели такой "поддержки" являются иностранными агентами. Вообще-то, это называется политика мягкой силы. Только это не наша политика. Это чужая мягкая сила.
Как мы уже писали ранее, этот памятник, по своему мемориальному значению, не сильно отличается от пресловутой мемориальной доски Маннергейму. Разве что, между событиями больше 200 лет. То есть, через 200 лет мемориальную доску Маннергейму можно будет вешать?
И что существующий "памятник Ниеншанцу" маленький? Теперь нужен во весь Охтинский мыс, в натуральную величину? И шведов пригласить на открытие. И покаяться.
А посему, если не будет выполнена воля основателя Петербурга и на Охтинском мысу, поверх закопанных обратно раскопок, не будет разбит сад, останется только пожелать Газпрому, пройти все согласования, выкопать котлован поглубже, и построить что угодно, желательно невысокое. Чтобы от всяких чужеземных Ниеншанцев окончательно остались только воспоминания.
Ранее мы писали на эту тему в связи с "открытием" - обнаружением следов фундаментов шведского города Ниен при ремонте трамвайных путей на Среднеохтинском проспекте.
Подписывайтесь на наш канал!
