Начало Продолжение Часть 3 Все публикации этого автора
Сплошным круговоротом мелькали дни. Бывало, тренировки начинались в пять-шесть утра. Анфиса упорно избегала Прохора Степановича. Он не мог скрыть свою грусть, когда после тренировки она быстро убегала. Прохор теперь не решался, как ещё недавно, шутя поймать её на льду в свои объятия, закружиться с ней, потом сделать строгий вид – заставить повторить поддержку.
И чувствовать, как сквозь собственную тренерскую строгость просто светится улыбка – от счастья... от Анфисиной весёлой лёгкости... хрупкости и смелости. Не решался просто заглянуть к ней в комнату, как прежде. Страдал, предчувствуя Анфисины муки над учебником алгебры... Как-то во время ночного дежурства в интернате осторожно приоткрыл дверь в комнату Анфисы. Девочка спала, обнимая куклу – его подарок...
Потом, после утомительной тренировки, всё же отважился. Матвей уже ушёл в раздевалку. Прохор обнял девочку за плечи. Она быстро, испуганно взглянула на него и низко опустила голову. Прохор осторожно поднял её личико, ждал, когда они встретятся глазами. Потом тихо спросил:
- Девочка моя... маленькая... Ну, что... случилось? Почему ты прячешься от меня?.. Я обидел тебя?
Анфиса медленно подняла глаза. Покачала головой. Хотела освободиться и убежать, но Прохор Степанович бережно и крепко держал её за худенькие плечики. Тревожно спрашивал:
- Что происходит? Мы... больше не друзья?
Губы Анфисы вдруг жалко задрожали, она заплакала, прижалась к груди тренера.
С этого дня Анфиса так трогательно и нежно заботилась о Прохоре Степановиче, что его просто захлёстывали тёплые волны. То принесёт куртку из тренерской, когда увидит, что он занимается с ними в одной майке, то своим крошечным платочком вытрет ему вспотевший лоб. Тут же смущалась и быстро отъезжала...
...В парном катании случается часто... Любовь – взаимная или безответная... Матвей был влюблён в Анфису. Она тоже любила Матвея – по-детски, просто и радостно, ей хорошо и надёжно было с ним кататься, играть на льду. Они учились в одном классе, и Анфиса списывала у него контрольные по алгебре. Но... им обоим уже шёл пятнадцатый год, Матвей с замиранием сердца ждал, что их отношения как-то повзрослеют. Однажды провожал Анфису после тренировки. Решился – обнял её и хотел поцеловать в губы. Анфиса уклонилась, серьёзно посмотрела на него. И ушла. Ей было жалко Матвея – она, как любая девчонка, девушка, женщина – чувствовала его любовь. Но знала, что там, дальше детской радостной любви путь просто обрывается... Она очень старалась быть с Матвеем ласковой. Бывало, прямо подталкивала его к другим девчонкам. Знала, что Матвей нравится многим её подругам. Но он продолжал грустно смотреть на неё.
На тренировки, выступления это никак не влияло. На льду Матвей был собран и внимателен. Пара Василькова – Морозов блистала на соревнованиях самых высоких уровней. Анфиса, казалось, больше всего радуется... радости и гордости тренера. После выступления первым делом искала встречи с его глазами, только потом переводила дыхание, опускала ресницы, улыбалась...
Однажды – после почти трёхлетнего отсутствия – в интернат приехал отец Анфисы. Долго, как-то суетливо, даже заискивающе расспрашивал дочку об успехах. Приезд отца обрадовал Анфису, но его поведение настораживало. После паузы отец заговорил:
- А я за тобой, дочка. Тебе надо вернуться домой, в посёлок. Мы с Аней так решили...
Аня, догадалась Анфиса, это вторая папина жена.
- Аня родила сына. Теперь у тебя есть младший брат, – отец улыбался. – Ты же должна о нём заботиться... помогать нам. Я часто уезжаю, Аня с маленьким остаётся одна, ей тяжело.
Постепенно голос отца становился уверенным и решительным.
- Так что собирайся. Я сейчас по делам в город. Через час-другой забегу, будь готова. Надо успеть забрать документы и – на автобус.
Отец помахал рукой и вышел.
Анфиса растерянно смотрела ему вслед. Взяла любимую куклу, опустилась на кровать. Слёзы тихо катились по её лицу. Вот и всё... Больше не будет тренировок... соревнований... побед... И... Прохор Степанович не будет больше ею гордиться... И с Матвеем они больше не увидятся... Не будет больше звенящего льда, лёгких, привычных коньков... За эти годы, Анфиса чувствовала, что на коньках, на льду чувствует себя гораздо увереннее, чем просто на земле. И теперь всего этого не будет...
В дверь постучали. Анфиса уже отличала этот несмелый стук – Матвей. Он робко, вопросительно заглянул в комнату: что-то случилось, Анфиса опаздывала на тренировку. Увидел её залитое слезами лицо, страшно испугался. Присел перед подругой на корточки. Она сбивчиво рассказывала:
- Я...уезжаю... Сейчас... За мной приехал отец... Теперь... у тебя будет... другая партнёрша, – Анфиса прерывисто, горестно вздохнула.
Матвей молча выслушал Анфису. Поднялся и выбежал из комнаты. Взволнованно, сам многого не понимая, рассказал о случившемся тренеру. Прохор Степанович потемнел лицом. Торопливо вышел из ледового Дворца. Около часа ходил по дорожке, поджидая Анфисиного отца. А когда тот показался, медленно подошёл к нему, преградил путь, прижал к дереву. Сквозь зубы, изо всех сил сдерживая себя, заговорил:
- Слушай меня, лётчик... залётчик. Слушай внимательно. Анфису... тебе в няньки я не отдам. Со своими... залётами... Ты будешь справляться сам. Ну?!.. Понял, нет?.. Вот и молодец. А сейчас иди, скажешь дочери до свидания... Тебе пора.
Лётчик освободился от сильных рук Прохора. С интересом посмотрел на него, спросил6
- А ты – тренер?.. Молодец… мальчик…
- Прохор Степанович, - уточнил тренер.
- Спасибо тебе… за Анфису…Я знаю, что…ей здесь лучше… Знаю, что она должна быть здесь… Тренироваться и побеждать… – Лётчик помолчал.
- Это… Жена настояла. Чтобы я забрал Анфису. Жена… родила недавно. Она у меня… знаешь…молодая совсем… Тяжело ей. Меня нет вечно. А ей…то в салон надо, то на…фитнес. Спорт она у меня любит.
Заметил скептический взгляд тренера, торопливо согласился:
- Да-да… я понимаю… у вас здесь… другой спорт… Но Аня нервничает…когда не может выбраться никуда… Она, знаете, привыкла… к активному… образу жизни… а сына не с кем оставлять…
Прохор вежливо сказал:
- Я понимаю… Но при чём здесь Анфиса? – Напомнил: – Вы три года обходились без неё.
Лётчик виновато опустил глаза:
- Я…всё знаю… А ты… строгий, мальчик.
Вздохнул:
- Пойдём… к Анфисе.
Понимающе посмотрели друг другу в глаза, пожали руки. Анфисе отец сказал:
- Мы вот… поговорили тут… с Прохором… – он взглянул на тренера – Степановичем. Ты должна остаться здесь, дочка… Мы справимся.
Обнял Анфису, достал платок, вытер её блестящие от слёз глаза.
- Тренируйся. И побеждай!
Отец поспешно вышел из комнаты…
Матвей радостно смеялся. Анфиса подошла к тренеру и спрятала лицо у него на груди...
...А в Лилиных глазах застыла печаль.
Горькая, неизбывная печаль. Она любила своих воспитанников, девчонок и мальчишек, жила их жизнью. Они менялись, приходили новые. Их успехи, радости, поражения, тревоги – всё это было в Лилином сердце. Но... Ей так хотелось... ребёночка... маленького, родного... прижать его к сердцу... кормить грудью...пеленать... не спать ночами... Когда подруги на всё это жаловались, Лиля даже жалела их. Не понимать...такого счастья!..
А Прохор заходил всё реже. Потом случилось так, что видеться они стали только на тренировках и разных собраниях, «летучках», педсоветах... И Прохор уже не отводил глаза. Просто был приветлив, мимоходом расспрашивал о делах. Конечно, он догадывался о Лилиной тоске. Но другое, никогда прежде не испытанное чувство незаметно, очень упорно входило в его сердце. Это была... злость ... непонятно откуда вдруг взявшаяся... даже вражда. К...Анфисе. К её – такому стремительному!.. – взрослению... К себе – за то, что взгляд тяжело останавливался на... вдруг появившихся... совсем крошечных, но уже угадывающихся, трогательных и смелых бутонах... её девчоночьей груди. На пряди волос, вдруг выбившихся из строгой причёски – он, тренер, всегда требовал этой строгости... Прохор хмурился, пытался... и не мог... избавиться от непонятного чувства.
Как легко и просто было...без этих появившихся бутонов...без вдруг потяжелевших её волос, собранных на затылке...
Продолжение следует…
