…Русский интеллигент кривится, как от зубной боли, когда собеседник сообщает ему, что по утрам пьет «ГОРЯЧЕЕ кофе», по средАм навещает тещу, а на завтрак предпочитает пить йогУрт. Но что поделать, все эти изменения в произношении и грамматике современного русского языка узаконены и закреплены в словарях. И все же страдания нашего поборника чистоты родного языка не идут ни в какое сравнение с душевной болью, которую испытывает интеллигент испанский. Ведь Real Academia Española (RAE) не так давно узаконила употребление в разговорной речи словечка puto. Пришедшее из подросткового жаргона, оно теперь вполне себе литературное и выполняет сразу несколько функций.
Во-первых, его можно использовать как prefijo intensificador (приставку-усилитель). Наиболее яркий пример такого употребления – выражение Me putoencanta!, что можно перевести примерно как «Мне охренеть как нравится!».
Во-вторых, это словцо может выступать в речи как advetivo minimizador (прилагательное, подчеркивающее уменьшение признака). Скажем, в таком примере: No me hace ni puto caso! – «Ни хрена на меня внимания не обращает!». Ну или наоборот может усиливать проявление признака: Eres un puto amigo! – «Ты – обалденный друг!». С этим же значением используется производное от него наречие: Me siento putamente mal. – «Хреново мне».
Ну и, наконец, слово puto стало можно использовать для выражения досады или возмущения: He estado esperando todo el puto día! – «Пришлось прождать целый чертов день!».
Однако важно отметить, что в значении негативной оценки, как средство критики или оскорбления слово puto по-прежнему в литературной испанской речи НЕ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ (!). Т.е. грубое слово становится элементом литературного языка только в своем, так сказать, позитивном или просто усиливающем эмоцию говорящего значении.
Как и в русском, такие изменения в языке Сервантеса и Антонио Бандераса произошли под влиянием живой разговорной речи, где puto бытует уже давно (также как у нас слова наподобие «хрен», «гребанный» и т.д.). Причем не только в речи маргиналов. Однако и по сей день на просторах испаноговорящего мира нет-нет да и услышишь крик раненой души, оскорбленной подобным «загрязнением» литературного языка…
А как вы, дорогие друзья, относитесь к процессу перехода грубых и просторечных элементов языка в разряд нормы? Жду ваших комментариев!