Башка жил в подвале соседнего дома. Семья работящих узбеков, проживающих в четырехкомнатных апартаментах того же подвала, радушно предоставила ему уголок со своей трубой отопления, пересекающей помещение ровно по центру и довольно сносным лежаком, не потерявшим ещё свою упругость. На ржавом вентиле задвижки Башка обычно сушил одежду или ставил на него фанерку, тут же превращая конструкцию в импровизированный дизайнерский столик, на котором удобно раскладывал свою добычу. Стены уголка он облагородил вырезками и плакатами из спортивных журналов с изображениями отечественных чемпионов в моменты сосредоточенной борьбы или радости победы. Здесь были и плакаты с Загитовой, улыбка которой освещала жильё Башки ярче сороковатной лампочки, на свет которой я, как назойливая муха, сегодня залетел.
- Как жив-здоров, Башка? – поприветствовал я хозяина, видя что тот совершенно не обратил внимания на шум, который я поднял, пролетая по темным лабиринтам подвала. Он воткнул свою рыжую бороду в потрепанную книжицу с математическими формулами на обложке и что-то там увлекательно изучал, расположившись на лежаке.
- Аааа, мой самый главный спонсор пожаловал! – радостно прохрипел Башка, выглядывая красным носом над корешком учебника. – Занимательная оказывается эта математика, - откладывая книжку на вентиль задвижки, продолжил он и с кряхтеньем перевалился на бок, - позавчера у пятьдесят первого дома отрыл, выбросил кто-то. Разве можно книгу на помойку выбрасывать, а? Как молитвы читаю эти задачки и поражаюсь, как во вселенной всё толково устроено – оторваться не могу… Эх… Жив пока, а рога как у быка, моя баба, не спросивши, привела к нам мужика, - тяжело вздохнул Башка и натужно улыбнулся усами. – Не могу теперь с этой… даже в одном доме жить – съезжать буду, решено!
- Так заяви о своих правах, Башка. Ты же хозяин квартиры, как-никак! – предлагаю я.
- Эх, старик, если бы так всё просто в этом мире вразумлялось, поди занимательная математика не издавалась. Получается так, что выбор мой на скитание души и тела приняты осознанно и бухлишко тут ни при чём. Понимаешь, не смог я её корыто вечно протекавшее, растрескавшееся нормально приладить. Да, и палаты царские бабе своей справить не сдюжил, сколько не закидывал я невод в синее море, в попытке изловить эту треклятую золотую рыбку. Знаешь, старик, я ведь только недавно понял, что свою единственную золотую рыбку я уже поймал двадцать лет назад, а она… уплыла.
- Ты про Нинку сейчас? Жену свою? – недоуменно спрашиваю я, в очередной раз пригибая голову, чтобы не погнуть ей низко развешанные бетонные балки.
- Про неё, родимую, - прохрипел Башка, взмахнув рукой, так как будто хочет отогнать тяжелые мысли от себя далеко и надолго, - да, что мы все про пьянь, да про дрянь то? Слышал новость? Загитова вернулась к тренировкам после чёса по шоу всяким. Поговаривают, - тут Башка вдруг стал хрипеть в два раза тише, - поговаривают, что она приступила к изучению четвертных прыжков – по-научному – квадров, или как там их. Думаешь выгорит дело?
- Не понимаю зачем ей это нужно? Она всё уже всем доказала. Алина выиграла всё, что только можно выиграть в фигурном катании и, надеюсь, серьезные травмы, обошли её стороной – редкая удача. У неё вся жизнь впереди: найдёт себя в другой сфере, встретит прекрасного принца, нарожает детишек и так далее…
- Вот оно что, - расстроено произнёс Башка, выслушав мою тираду, - тогда послушай одну историю, старик. – Я, когда новость узнал эту, перво-наперво как ты и подумал, только пуще жалеть Алинку стал, представлять, как падает она на лёд, пытаясь эти квадры выучить. Я-то сам только три оборота вокруг района и мог осилить раньше – знаю о чём говорю: первый раз утром обернусь по помоечкам, после того, как основной народ перед работой мусор выбросит – двадцать одна штучка у меня их, помоечек то моих – кормилиц. Тулупчик, видишь, на зиму себе справил; второй оборот в обед по магазинам делаю – на пропитание и пропивание, так сказать, денежек наскрести; ну, а третий оборотец ближе к вечеру совершаю по мусоркам районным – их в моем ведении ровнехонько пятьдесят три штучки, без малого – со всеми справляюсь, не ленюсь.
И тут проняло меня, старик, всего насквозь - девчоночки наши ломаются на тренировках, нагрузки бешенные испытывают, чтобы эти квадры, будь они неладны, прыгать, а я ни разу даже не попытался четвертый оборот сделать. Решил в тот же день на четвертый пойти. Вылезаю из подвала ближе к ночи. Холодно - жуть, а тяжело то как – просто кошмар. Сцепил последние зубы иду, значит, и вижу, кто-то парашют выбросил на помойку. Ты не поверишь, старик! Настоящий, мать его, парашют! Торчит из бака, как осьминог, колышется на ветру, стропами подергивает. Вытаскиваю его и начинаю тащить за собой (пригодится, думаю, в хозяйстве), как вдруг встречным порывом ветра разворачивает купол и меня дёргает и тащит наверх. Если бы я смог тогда отпустить стропы от греха подальше... Только я каким-то образом успел в них запутаться... Не прошло и десяти секунд, как подо мной понеслись залатанные крыши наших хрущей, мои родные помоечки и крошечные мусорки. В другой раз, я бы умиленно всплакнул, глядя на эту красоту, но меня тут же стало сильно закручивать, я всё больше путаюсь в стропах, как в паутине, купол проглатывает меня целиком, я тону в белом цвете, меня мутит и тошнит с высоты птичьего полета. Пешеходы в истерике разбегаются в разные стороны, кто-то вызывает пожарный расчет – а я пикирую вниз…
Короче, старик, пока меня снимали с дерева я осознал, что блевал я не от того, что насосался перед полётом красного, а надо было жахнуть белого, а от того, что боялся встречи с землей, потому что каждый человек — это в сущности падший ангел, которого свергли вниз с неба – его первоначальной среды обитания. Вот мы и стремимся всю жизнь в небо, к новым высотам, рекордам – люди просто хотят вернуться домой, понимаешь? Поэтому верю я Алину, верю всем сердцем, что вернётся она на мировую фигурную арену, чтобы вновь подняться ввысь!
Послушав его историю, я, не имея специального медицинского образования, готов был поставить диагноз Башке. Оказалось, что у моего знакомого очень редкая, неизлечимая болезнь – называется КВАДРЫ СЕРДЦА.