Из дальнего оврага выползли немецкие танки. И опять с пехотой. Над полем взвились ракеты противника.
Шум моторов нарастал. Кажется из десятков орудий ударила наша артиллерия. «Катюши» на пути танков вздыбливали землю. Слева появились тридцатичетверки. Боясь лобового удара, фашисты уходили вправо. Но ломанные цепи фашисткой пехоты, стреляя, бежали к нашим окопам. Солнце, затянутое дымкой, скатывалось к горизонту. «Скорее бы скрылось»,- стреляя из автомата, думал Хыдинга. Бой изматывал. Фрицы напористо передвигались вперед.
Перекрикивая грохот боя, командир роты окинул взглядом солдат, махнул рукой артиллеристам:
- Ударим!.. – и выскочил на бруствер. Из траншей повыскакивали бойцы.
- Тяните связь! – крикнул капитан Федоров связистам. Выхватил пистолет и побежал размашистым шагом, Хыдинга едва поспевал. Быстрее!.. Быстрее!.. Первым добежать до бугра!..
Плотный огонь уложил вражеские цепи. Трещали автоматы, рвались гранаты. Передавая команды связистам, капитан Федоров открыл гаубичный огонь. Сгущались сумерки. Что бы лучше видеть цель, комбат приподнялся. Он почувствовал – какая то сила оторвала его от земли, перед глазами сверкнул огненный шар. «Погиб брат, убит и я», - мелькнула мысль, и провалился в бездну. Стало темно и тихо.
Очнулся от тряски.
- Не трясите… Так хочется спать…- Капитан чувствовал себя разбитым, усталым. Даже глаза не мог открыть.
- Ама… отец… товарищ капитан… не умирай,- слышит он шепот. Что за чушь? .. С трудом открыл глаза. Сквозь склонившиеся колосья виднелось невысокое, в неярких звездах небо. Где он? Налетевший ветерок прошуршал стеблями пшеницы. И опять: «Не умирай… таварищ капитан…»
И тут он увидел склонённую фигуру.
- Хыдинга,- тихим стонущим голосом выдавил он.
- Вы ранены… Остальные с пехотой… а мы в хлебе… фрицы рядом… не беспокойтесь… вынесу…
Капитан лежал на плащ- палатке. Шевельнул ногой. Острая бол пронзила тело. Во рту солоноватый привкус. Кружилась голова.
- Совсем немного… Хыдинга перекинул через плечо конец веревки, привязанной к плащ-палатке, и, раздвигая стоявшую стеной пшеницу, потащил.
Толчки на неровностях отдавались болью. Сквозь колосья вспыхивали отблески далёких пожаров.
Иногда Хыдинга останавливался, прислушивался.
-Обошли фрицев… осталось малость, малость…- говорил он. Бугристая шершавость поля давила на спину. Раненный от боли стискивал зубы.
Вскоре Хыдинга остановился, приподнялся во весь рост, повел головой, втянул носом запах.
- Разведаю…- он бесшумно растворился в темноте.
Послышались приближающиеся голоса.
- Осторожно!.. Оторожно!.. Он тут!..
Замаячили фигуры бойцов.
- Товарищ капитан!.. Наши!.. – В голосе Хыдинга радость. –Живём!..
Раненного осторожно уложили на носилки, вынесли на дорогу. В сторону фронта, тихо урча, с потушенными фарами двигались танки, шли машины.