Закабаленный и закрепощенный крестьянин XVII в. стоял как бы вне закона. Для него правосудия не существовало, да и сам закон оправдывал такой порядок (Уложение гл. X, § 262). Так, например, за долги помещиков и вотчинников отвечали их крестьяне, хотя они ни в чем не были виновны; их держали сколько хотели у приказной избы, били по ногам и всячески истязали, пока не доводили до увечья. Также отвечали за долги самих крестьян их жены и дети. Если крестьянин убегал, то требовали на правёж его семью, родственников и подсоседников. Часто случалось так, что обедневшие дворяне, желая поживиться на счет народа, подавали челобитные будто бы их в таком-то селе или посаде ограбили. Начинался сыск, не приводивший, конечно, ни к чему, т. е. преступников не находили, но община такому мнимому потерпевшему должна была уплачивать пеню. Случался ли действительный грабеж или убийство, сыщики, производя розыски, своими хитросплетениями и наемными или подставными лжесвидетелями так запугивали невинный народ, что тот рад был откупиться, чем мог, лишь бы не попасть под пытку или в тюрьму, из которой возврата уже не было.
Народ приходил в ужас; но долготерпеливый – все терпел. Более смелые и сильные духом, желая раз и навсегда избавится от такого кошмарного положения, бросали свое хозяйство, родных и семьи и бежали в леса, на окраины тогдашней России, большею частью в низовьи Волги, в Украину и на Дон, где в людях, при постоянных войнах казачества с турками и татарами, чувствовался большой недостаток. Эти побеги на Дон крестьян из великорусских областей усилились с половины XVII века, а к концу этого столетия, после бунта Разина, приняли такие размеры, что правительство серьезно обратило на них внимание и приняло суровые меры для водворения беглых на прежние места. Оно слало на Дон грамоту за грамотой, настойчиво требуя выдачи укрывшегося там крестьянства; но настойчивость эта постоянно разбивалась об исконную традицию донского казачества "не выдавать с реки". Крестьяне, стрельцы и ратные люди шли и в одиночку, и партиями, большею частью приставая к возвращавшимся из Москвы казачьим посольствам, так называемым "зимовым станицам". Нередко сами атаманы этих станиц подговаривали московских людей идти с ними на Дон и на требование воронежских воевод выдать беглецов отвечали отказом и даже защищали их с оружием в руках. Например, в 1646 г. 26-го июня, дворянин Данила Мясной и воевода Андрей Батурлин из Воронежа писали царю:
"И отоман Иван Каторжной (зимовой станицы) и казаки твоего государства указу (о возврате беглых, приставших к ним) не послушали и нам, холопям твоим, отказали, что им беглых боярских людей, которые у них есть, не выдавать. А твои государевы грамоты и наказы они лживили, а мне, холопу твоему, Данилку, говорили, что я посланен с Москвы не от тебя государя... что им от тебя государя (будто-бы) изусной приказ: боярских беглых холопей выдавать не велено... а хто-де для беглых людей пойдет к Ивану (атаману) в слободу (в стан) вынимать и им-де тех людей (воеводских слуг) побивать до смерти из пищалей".
Далее Мясной пишет, что когда атаман был вызван в съезжую избу для выслушания царского указа, то явился туда со всей станицей и со многими беглыми и в присутствии голов, дворян и торговых людей, ударил его, Мясного, "в душу", вырвал из рук царский указ и засунул за голенище, пригрозив, что "придет к нему с казаками на двор и убьет его". Вот как казаки вербовали для себя вольницу внутри московского государства.
Стрельцы и ратные люди для них были желанными товарищами. Крестьяне же находили на Дону простор и свободу и охотно вступали в ряды казачества. На Дон шли искать свободы также крестьяне и казаки из Левобережной и Слободской Украйн. Не довольствуясь этим, донское казачество, постоянно нуждаясь в людях для борьбы с турками и татарами, нередко само подговарило и сманивало украинцев переселиться в их городки, каковые действия особенно беспокоили и огорчали правительство, и оно слало казакам грамоты, требуя:
"и вы-б, атаманы и казаки, велели в тех городках (в казачьих верховых) учинить казаком заказ крепкой под смертною казнею, чтобы они в те городки (украинные) для такого воровства не приезжали и ратных людей, и у ратных людей холопей и крестьян к себе не подговаривали... и беглых холопей и крестьян не принимали".
Казачество не внимало требованиям правительства и продолжало вести свою прежнюю политику. К концу XVII века приток беглых на Дон, в особенности в верхние городки, расположенные по р.р. Хопру и Медведице, стал до того значителен, что это стало беспокоить и главное войско Донское, так как с притоком беглых крестьян в тех местах стало развиваться нежелательное для казаков земледелие, как отвлекающее их от ратного дела, в виду чего туда была послана из главного войска (из г. Черкасска) грамота с приказанием: "а кто если станет пахать землю и сеять хлеб, того бить до смерти". Эта мера до некоторой степени сократила прилив на Дон земледельческого элемента и многие из переселенцев возвратились на прежние места.
Петр І-й серьезно взглянул на переселеньческое движение на Дон и, сознавая, что в колонизации Дона нуждается, решил в 1700 г. всех людей, зашедших после 1695 г. (до Азовских походов) на Хопер, Медведицу и другие запольныя речки, поселить по дорогам идущим от Валуек и Рыбного на Азов, по рр. Кундрючье, Лихой, Донцу, Каменке, Белой и Черной Калитвам и др. Но так как приток на Дон беглых не прекращался, то в 1703 г. царем были посланы стольники Пушкин и Кологривов для приведения в гласность всех городков, поселенных по рр. Хопру, Медведице, Бузулуку, Донцу и Дону до Паншинского (до Переволоки) и для высылки из тех городков на прежние места всех "новоприхожих", которые переселились после 1695 г.
"с их женами и детьми и со всеми животы..., с наказаньем всех до одного человека, чтобы отнюдь никакой человек пришлый в тех местах с того вышеописанного года не был, а десятого из тех новоприхожих послать в Азов на каторгу".
Но Пушкин и Калогривов ничего не нашли на Дону, так как казачество сумело скрыть "концы в воду" и по прежнему продолжало принимать беглое крестьянство. В 1704 году 15 марта последовал новый царский указ о воспрещении принимать пришлых боярских людей и крестьян и высылке новоприбывших к их помещикам и вотчинникам.
Евграф Савельев. Древность казачества. Археология, история торговли и сельского хозяйства на Дону.
Продолжение темы:
Беглые -- источник дохода казачьей старшины на Дону.
О станичных атаманах и станичном самоуправлении.
Первые упоминания о казачьих городках на Дону.
Типы поселений донцов: городки, станицы, хутора, остроги, зимовища, базы-зимовники, слободы.
Казачество левобережной и слободской украйн.
Общество торговых казаков Войска Донского, как доказательство служивой подневольности казаков.
Очередная казачья гражданская война -- никонианцы против старообрядцев; брат на брата.
