Масонами, как все знают, называли членов цеха каменщиков, которые строили храмы и мосты. Их цех от всех других цехов отличался лишь тем, что у каменщиков были разделены рабочие и умственные функции. Если врачи знали, как лечить, и сами лечили; красильщики знали, как красить ткани, и сами красили, а обувщики – как тачать обувь, и сами же тачали – то в союзе каменщиков храмы и мосты строили рабочие, а рассчитывали и чертили их другие люди: архитекторы, математики.
Это разделение на две части отражалось даже в названии. Так, Лондонский цех масонов назывался «Святой Цех и Братство масонов». Братство было умственной частью Цеха, и отделилось оно от него лишь к концу XV века.
Такое разделение функций привело к интересным последствиям. Братство со временем стало принимать в свои ряды людей, вообще далёких от строительства, видимо, из тех соображений, что любой мыслитель может оказаться полезным для дела.
В те далёкие времена свободно ездить по Европе туда-сюда могли только дворяне, а податные слои общества в соответствии с жёсткими законами об осёдлости сидели там, куда приписаны. И только строители-масоны имели фактически дворянские права, и свободно ездить туда, где шло строительство. Во всех странах они оказались единственными податными жителями, которым было позволено свободно передвигаться! Понятно, что всякие мыслители очень хотели попасть в ряды масонов.
Из-за права свободного передвижения их стали называть free mason, «вольные каменщики».
Выделение из масонства искусства и наук
Теперь о том, что знают не все: о пользе масонов в эволюции человеческих сообществ.
Средневековые искусства делились на «свободные» и «механические». «Свободными» были: грамматика и риторика, диалектика, арифметика и геометрия, астрономия и музыка. «Механические» простирались от кузнечного, плотницкого и строительного дела до врачевания и актёрского лицедейства. Разделение между ними проходило по линии умения мыслить и умения делать.
Масонство оказалось важным потому, что «механические» искусства, требовавшие времени и средств на отработку технологий, и многие «свободные» искусства долгое время могли развиваться только в рамках Братств масонов. Людей этих «искусств» никуда больше не брали, они формально не могли стать членами никаких цехов. В результате к архитекторам и геометрам Братств каменщиков присоединились алхимики, механики и прочие; они в дальнейшем и преобразовали «механические» виды искусства в подлинные науки, а именно физику и химию.
В 1645 году «отец научной химии» масон Роберт Бойль основал кружок Лондонских и Оксфордских профессоров, который в 1662-м преобразовался в Королевское Общество Естественных Наук. С этого начался необратимый процесс формирования независимых наук. Далее процесс эволюции привёл к тому, что «умственное» Братство породило науку и искусство, а далее эти общественные институты разделились на научные дисциплины и виды искусств.
А масонские Братства повсеместно исчезли.
Возрождение масонства и политика
Теперь о том, что известно весьма немногим.
В 1720-е годы, когда средневековых цехов и гильдий уже не существовало, и кроме возникших уже мануфактур и фабрик имелись только разрозненные ремесленники, на уцелевшие в Лондоне мелкие масонские группы обратили внимание члены Королевского научного Общества. Они захотели изучить масонство, как интересный социальный объект: например, доктор Стэкли надеялся открыть в этих группках пережитки античных мистерий. Ради вящего успеха он пожелал вступить в Лондонскую ложу, и обнаружил, что его приём было первым за многие годы! Для выполнения обрядов даже не сразу нашлось нужное количество посвящённых.
Публикации об этом рудименте прошлого привлекли людей реформаторского склада ума, так сказать, творческую интеллигенцию, давно уже о масонстве забывших. Эти деятели нуждались в клубе для обсуждения своих утопических идей о возможности построения «справедливого общества». Делать это вне клуба им было бы затруднительно, ибо власти всех стран следили за вольнодумцами и, так сказать, пресекали.
К этому времени былые противоречия между церковью и государством в основном утряслись. Церковь освящала власть монархий; светская власть давала привилегии церкви. Крепнувшая масонская организация, состоявшая почти сплошь из людей антирелигиозных и антиправительственных, оказалась врагом и церкви, и государства – так удивительно ли, что в 1738 году папа издал буллу, осуждавшую масонов, как вредную секту?..
Задолго до этого – в седую старину – чтобы члены Братства могли в странствиях узнавать «своих», они выработали изощрённую систему тайных знаков и обрядов. Теперь, когда новые масоны пожелали вмешаться в сферу интересов власти, эта секретная система оказалась как нельзя кстати. Тем более, «особость» лож и некоторая таинственность притягивали в них всё новых и новых «мыслящих людей» оппозиционного свойства. В Англии и в других странах начался быстрый рост численности масонов и количества лож.
Во французских ложах выдающиеся философы и просветители вели идейную подготовку революции. Это были Вольтер, Кондорсэ, Дантон, Бриссо, Камиль, Демулен, Гудон, братья Монгольфьеры, Дидро, д’Аламбер, Монтескье, Ж.Ж. Руссо и сотни других. Без сомнений, без участия масонства Великая французская революция не произошла бы.
А она произошла, дав пример силовой смены власти. Масоны выдвинули Наполеона, как проводника их идей, и они же его свергли и сослали, когда он повёл свою игру.
В Англии к концу XVIII века в масонстве преобладал великосветский и титулованный элемент – сплошь люди, причастные к политике.
В Америке к обществу масонов принадлежали четырнадцать президентов. Масоны придумали дизайн доллара, участвовали в закладке первого камня в основание Статуи Свободы.
Из среды масонов сформировались практически все политические партии, представленные в дальнейшей истории Западного мира.
В Германии Орден Иллюминатов выдвинул программу смены власти, основанной на воспитании и просвещении народа в «нужном направлении». В ней говорилось: «Все члены общества, заветную цель которого составляет всемирная революция, должны незаметно и без видимой настойчивости распространять своё влияние на людей всех классов, всех национальностей и всех религий; должны воспитывать ум в одном известном направлении, но делать это надлежит в глубокой тишине и со всей возможной энергией».
В России в разных городах было по-разному: если в Москве масоны занимались таким же, как в Германии, просвещением, и одна только типография Н.И. Новикова выпустила книг больше, чем их было издано за всю предыдущую историю страны, то в столичном Петербурге масоны развлекались за спиритическими столами, бредили мистикой.
Масоны как музейный экспонат
…И самое печальное.
На протяжении всей второй половины ХХ века число активных масонов постоянно сокращалось. Дав миру науки, искусства и политические партии, само общество стало неинтересным никому, кроме жадного до тайн обывателя. В наши дни дошло до того, что «остатки» масонов, а на самом деле коммерческие группы проходимцев буквально зазывают людей вступать в свои ряды. По всему миру масонство превращается в музейный бренд: новые «масоны» проводят открытые экскурсии в свои ложи, с готовностью снимаются для телевидения.
Их время прошло, и если кто-то раздувает миф об их всемогуществе – так только для того, чтобы отвлечь внимание людей от тех, кто НА САМОМ ДЕЛЕ оказывает влияние на мировую политику…
Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.
Илл.: Масонские символы: угольник, топорик и лопатка, на барельефе дома № 11 в Гагаринском переулке Москвы.
Канал «А мы и не знали»: об Истории идей, Истории людей, и Истории вещей. Кликнув название канала, получите полный список статей.
Другие статьи рубрики «История людей»