Мечты, терзания, романтические сцены проплывали перед её подростковым сознанием: он на ослепительной машине, в таком же ослепительном костюме с безжалостно прекрасным букетом. И никак не меньше. Размениваться по мелочам она совсем не хотела. Ждала, как снайпер в засаде. И все проморгала. Пока успела понять, что к чему – ей уже треснули колотушкой по затылку и утащили в свой вигвам.
Очухавшись и проанализировав произошедшее, она сделала ряд очень важных выводов. Во-первых, вдруг поняла, что любовь – это не нечто большое и красивое, одно и на всю жизнь, падающее на тебя сверху, как мешок с подарками. У этого тяжелого и малоизученного недуга есть как минимум две стадии протекания. Что следует за ними далее, науке (то бишь нашей героине) пока совершенно неизвестно. Во-вторых, уже то, что она добралась до второй ступени и задумчиво стоит на ней – необъяснимое с рациональной точки зрения явление. Подавляющее большинство скоротечно «умирают», споткнувшись и грохнувшись физиономией о первую же.
Итак, сначала – это страсть. Ты еще не подозреваешь, что тяжкий недуг добрался до твоего думательного, дыхательного, кровообратительного и других органов. Ты не можешь спать, есть, не можешь думать о работе, ужине или прыщике на лбу. Точнее о прыщике-то как раз можешь думать целый день, потому что тебе вместе с прыщиком идти на свидание. Ты идти хочешь, но прыщик с собой вести совсем не улыбается. А он настаивает. Ты воюешь с ним весь вечер и все утро. Он оказывается сильнее, поэтому тоже наблюдает как вы целуетесь.
Он обещает позвонить. Не прыщик, конечно, а ОН. Например, в два часа. А сейчас всего 10 утра и что делать до двух часов дня – совершенно непонятно. Пытаешься играть в пасьянс, то и дело смотришь на часы, на телефон, на коллег и от всего тошнит. Кроме мысли о звонке. Два часа. Тишина. Два ноль три. Тишина. Пациент в предобморочном состоянии, когда раздается спасительный звонок. Теплый родной голос совершенно буднично говорит: «Привет!»
Он уезжает в командировку на два дня. Это катастрофа. Кто не знает, что двухдневная командировка - это катастрофа, тот не на первой стадии заболевания и вообще здоров, как бык. Когда он совершенно больным и деланорадостным голосом говорит, что два дня пролетят незаметно – хочется пойти и прыгнуть с крыши. Как жить два дня? Как? Как есть, пить и ходить, когда ЕГО не будет два дня? Коллеги косятся и предлагают взять больничный. Потому что с таким лицом только в лепрозорий…
А еще – он идеален. Это же очевидно. Окружен золотистым сиянием, обладает доводящим до экстаза тембром голоса, величественен, силен и невероятно прекрасен. Она с упорством маньяка запихивает этот статуй на пьедестал, поправляет, поддерживает то слева, то справа, не замечая, что истукан покачивается и, скорее всего, очень скоро хлопнется вниз. Пока не замечает. Глазеет снизу вверх и блаженно вздыхает.
Через какое-то время начинается завершение первой фазы в виде серии прозрений. В одно прекрасное утро просыпаешься и понимаешь, что ОН – это просто он. Опа. Да - любимый, но обычный живой человек с руками и ногами. Периодически грызущий ногти, икающий (а то и похуже), разбрасывающий вещи по дому и даже - просто невероятно!- иногда ковыряющийся в носу. Как может принц, сидя на белом коне, ковырять в носу?! Как она могла так обманываться, быть такой слепой? Далее следует целая лавина всяких риторических вопросов. Образ героя начинает сыпаться по кускам. Пациент на этой стадии либо выздоравливает, либо примиряется со своим недугом. «Выздоровление» выглядит, как глухое пике в бытовуху, взаимные претензии, полный разлад и расставание.
Особо мудрые и выносливые особи строят в голове всякие умные концепции мирного сосуществования, подписывают пакты о ненападении, что означает переход во вторую стадию заболевания.
Она для этих целей разработала теорию под кодовым названием "фарфоровая чашка". Отношения двоих очень напоминают этот хрупкий, красивый сосуд, который блестит бочками и переливается на солнышке только тогда, когда его … ежедневно протирают мягкой тряпочкой, моют теплой водичкой и не льют в него сразу после горячего холодное. Каждому разумному владельцу чашки известно, что от нехорошего обращения в ней появляются трещины и откалываются куски. Вам хочется пить вкусный душистый чай из облезлой и растресканой посудины, которая в одно прекрасное утро – хрясь и развалилась на куски? Не хотите? Тогда будьте вежливы с этой капризной и хрупкой штукой. Не отгрызайте от нее кусков, не ставьте на край и, даже если выпала из рук, попытайтесь поймать. Разбитую, конечно, тоже можно собрать и склеить. Но… Водичка будет сочиться, ручка еле держится, и долго она у вас уже не протянет.
Теперь буря страстей улеглась. Река ушла под землю, под ледяную корку, но все так же тепла и широка. Она не истерит, когда его нет, но сладко скучает. Не ходит, как сомнамбула с телефонной трубкой, ожидая звонка, но плохо засыпает одна… Теперь это что-то большое, теплое и мягкое, что обволакивает с ног до головы и не желает отпускать. И так ей хорошо, так надежно, светло и уютно, что хочется, чтобы это длилось вечно.
Что последует за этим, в какие причудливые формы трансформируется её большое чувство – она не знает. Но, что бы ни случилось завтра, у нее уже есть все то, что было между ними. Она свято хранит и оберегает свою хрупкую фарфоровую чашку.