Уже в начале XVIII века под влиянием Карла XII и Морица Саксонского взгляды на кавалерию и ее роль в бою стала меняться. Так, в 1720 году прусские уставы требовали от кавалеристов требовали атаковать первыми и только холодным оружием: "считать делом чести атаковать врага только с саблей наголо, и никаким другим оружием". Однако по факту эти положения уставов почти не использовались: ни всадники, ни лошади выполнить этого не могли.
"Любовь к тучным лошадям" (М. Марков).
Особенно выделялись лошади: принятая в тот период система коннозаводства Бюффона (1707 - 1788), французского натуралиста, утверждавшего, что скрещивание есть наилучший путь к "высшей красоте", привила, как писал М. Марков в "Истории конницы" у европейцев "любовь к огромным, тучным лошадям с длинной гривой и густым хвостом. При этом они были самых некрасивых мастей: изабелок, чубарых, пегих и т.п., поскольку система требовала скрещивать самых разнородных жеребцов и кобыл, обращая внимание не на кровь или цель скрещивания, а именно на разнородность: чем она больше, тем лучше". Причем "ученые" не ограничивались только лошадями: в Германии лошадей пытались скрещивать даже с оленями и другими животными! Однако, массивные лошади лишали кавалерию главного ее оружия - скорости и силы удара строем. Если атака проводилась сомкнутым строем, то она велась на рыси, причем (за исключением шведов и французов), подъехав к противнику, считалось необходимым делать залпы (скорость аллюров была в тот период приблизительно следующей: шаг 100 м/мин, рысь 200 м/мин, галоп 300 м/мин.). Французская кавалерия могла атаковать на галопе и холодным оружием, но в этом случае такая атака (attaque en fourrageurs - фр. атака фуражиров) выполнялась фактически беспорядочной толпой. Не добавляла скорости лошадям и поклажа, которую они должны были везти. Так, у австрийских кавалеристов она могла весить до 12,25 пудов (169 кг). Следует добавить, что и сами лошади были весьма дорогим удовольствием. Поэтому, например, у Фридриха Вильгельма I из 144 эскадронов лошадей имели только 51, да и то, часть лошадей, опять же для экономии, отправлялась в отпуск вместе со своими всадниками, поступая тем самым на обеспечение семьи отпускника.
"Колоссы на рослых лошадях" (Н. Сухотин).
Впрочем, недалеко от лошадей ушли и всадники, которые гораздо чаще ходили пешком, чем ездили верхом, холодное оружие вынимали в основном при выполнении т.н. "приемов с оружием", заключавшихся в разноформенных "салютациях" по тому или иному поводу. Кавалерию учили действовать в сомкнутом строю и врассыпную, но для сохранения все тех же лошадей учения верхом проводились не чаще раза в неделю, а то и раза в две недели. Да и рассыпной строй тоже не любили, особенно в Пруссии, поскольку считали, что в таком случае кавалеристы получали слишком большую свободу и выходили из непосредственного контроля командира. Как писал Н. Сухотин в лекции о военном искусстве Фридриха Великого в 1882 году, "Уставные формы, выработанные старым Дессау (Мориц Ангальт Дессаусский (1712 - 1760), прусский генерал-фелдмаршал - ИО), отличались пехотным духом (infanterisirt): сложность, хитрость, многочисленность эволюций и построений были отличительными чертами; короткие аллюры (не свыше рыси); недостаточное обучение в преодолении местных препятствий - все это вместе приводило к парализованию тех здравых идей, которые высказывались в уставах, и, как говорил Фридрих (Великий): кавалеристы двигались с точностью гренадер, и также тяжело и медленно, а потому никакого толку от них не было против неприятеля: они всегда приходили к делу поздно; то были великаны, колоссы на рослых лошадях, несправлявшиеся с ними; на каждом учении, несмотря на медленные аллюры они падали беспрестанно с коней... Такова была прусская конница по аттестации самого короля". С этой оценкой согласен и британский капитан Нолан, писавший в "Истории и тактике кавалерии", изданной в 1853 году: "Фридрих Вильгельм хотел иметь у себя солдат высокого роста, и его вербовщики брали подобных людей всюду, где только находили. Его кавалерия, хотя и была обучена производству линейного огня пешком и на лошади, но вместе с тем, ничего не было предпринято, чтобы сделать ее грозною в бою: она производила свои атаки рысью и шагом. В таком положении нашел свою кавалерию Фридрих Великий при восшествии на престол. Люди и лошади, хотя и были колоссального роста, но не осмеливались двигаться по дурным дорогам или ходить по пересеченной местности другим аллюром, кроме шага" (капитан Нолан погиб в ходе знаменитой атаки легкой бригады в сражении под Балаклавой в 1854 году). Следует отметить, что и холодное оружие было под стать этим колоссам: кирасирский палаш тех времен запросто мог весить более 1400 г, да и по форме больше напоминал лом, чем клинковое оружие.
"С этой конницею король явился на войну" (Н. Сухотин).
То, что такая кавалерия никуда не годится Фридрих Великий понял в первом же сражении, при Ольмюце в 1741 году, когда австрийская конница, атаковав прусскую, легко опрокинула ее, да так, что первая линия пруссаков смяла вторую, и обе увлекли с собой самого короля, который, посчитав сражение проигранным, ускакал (прусская пехота, оставшись без короля, не смутилась, и не только отбила атаку австрийской конницы, совершенно расстроив ее, но и в конце концов одержала победу). Как говорят, именно эта победа, показавшая, однако, Фридриху Великому всю слабость его численно весьма большой кавалерии, и привела к тем коренным изменениям, которые совершенно ее преобразовали. Как писал М. Марков в "Истории конницы", "Прусский король увидел на деле, что унаследованная им от отца гигантская конница крайне неповоротлива, офицеры не обладают истинным кавалерийским духом и сознанием значения инициативы в конном бою".
"Будь у ней в руках хоть простые хлысты" (Ф. Зейдлиц).
Причем преобразования были настолько глубоки, что уже к концу XVIII века многие прославленные кавалеристы говорили о ненужности оружия для той конницы, которая может выполнять удар строем на галопе. Как писал британец Г. Ле Марчант в 1789 году в "Замечаниях к конструкции меча, предлагаемого для кавалерии", "в первую очередь тяжелая и быстрая атака решит дело, тогда как меч не решает ничего". Впрочем, чуть раньше это сказал барон Фридрих Вильгельм фон Зейдлиц-Курцбах (1721 - 1773), один из лучших кавалерийских командиров времен Фридриха Великого и всей истории кавалерии вообще: "если конница налетает на неприятеля прежде, чем тот успевает рассмотреть, какие у нее сабли, то, будь у ней в руках хоть простые хлысты, она наверное победит его". Кстати, слова Зейдлица полюбились многим кавалерийским командирам в конце XVIII - начале XIX веков, полюбившим атаковать противника, возглавляя свою кавалерию с хлыстами в руках.
О том, как оценивали результат боя между кирасиром и гусаром специалисты в XVIII - XIX веках, вы можете прочитать здесь.
О том, как проходил ближний бой двух кавалерий и какие советы давали опытные кавалеристы, вы можете прочитать здесь.
Мы продолжим публикации материалов об оружии и тактике армий разных стран мира и разных веков. Подписывайтесь на канал "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте и задавайте вопросы. Это поможет развивать канал!