Главы: 1) Прокурор 2) Дочь 3) Месть 4) Горе 5) "Две мамы, два папы" 6) "Не прощу!" 7) В семье
Время действия - 1988 год и позже.
Кинулась на шею Светлане Леночка, прижалась, затихла. Подошла и Гузель, осторожно обняла мать. Нет, ей вовсе не хотелось нежничать с малознакомой женщиной, но с детства она была приучена, что родственников нужно приветствовать. А Светлана теперь считалась не просто родственницей, но и матерью. Как это могло случиться, Гузелька совершенно не понимала. Но она привыкла доверять родителям. Если они так сказали, значит, так и есть.
Засуетилась, захлопотала Марьям. Улыбалась, щебетала, а сама украдкой смахивала слезу. Вот и пришло время расставаться с любимым человечком. Умом она понимала, что никто в случившемся не виноват, что Света тоже мать, что нельзя лишать её ребёнка. Но что же делать, если сердце прикипело, если теперь оно кровью истекает, если свет в глазах меркнет, а ноги подкашиваются!
- Как тебе тут, нравится? – спрашивала тем временем Светлана Леночку.
- Да, - еле слышно прошептала девочка. Не могла она сказать матери, как сильно ей нравилось здесь. Обидеть боялась, ранить. Но покривить душой и сказать, что было ей здесь не по душе, она тоже не могла.
- Поедешь ко мне в деревню? – Света повернулась в Гузельке.
- Ну... Если только ненадолго! – ей совсем не хотелось ехать куда-то, но ведь Леночка гостила в их доме, значит, и ей нужно было сделать ответный визит. – Я только немного побуду с Леной, чтобы ей не скучно было, и сразу домой.
Света подняла глаза на Марьям. Ну разве объяснишь детям, почему Гузель должна ехать в чужой дом без Лены? И Марьям ответила каким-то растерянным, беспомощным взглядом.
Так и провела Света весь день в доме Нигматуллиных. Разговаривали женщины ни о чём, переглядывались, а самого главного решить никак не могли.
А потом пришёл Ильяс. И решил: что ж, пусть в деревню поедут обе девочки. Так Гузельке легче будет привыкнуть к новой обстановке. Ну, а что делать дальше – там видно будет. И, погрузив в машину детские вещички и игрушки, он повёз всю компанию в Ивановку.
Домик свой Светлана немного привела в порядок, но затхлый запах старой избы и бьющая в глаза бедность никуда не делись.
- Светлана, а может быть, ты переедешь в райцентр? Я тебе с жильём помогу. И работу найдем, - предложил Ильяс.
- Нееет, - помотала головой Света. – Не могу.
А Гузель осматривалась в доме, удивлялась. И детской нет, и родительской спальни нет. И вообще – в доме всего две комнаты.
Но это вовсе не огорчало девочку. В конце концов, она приехала только в гости, какое ей дело до бедности-богатства хозяев!
Пока родители были рядом, Гузель с интересом выглядывала из окон, пыталась разглядеть, что там, во дворе. Присмотрела раскидистую яблоню, под которой можно будет разложиться с куклами и поиграть.
И прощалась она с родителями с энтузиазмом, словно предстояло ей что-то интересное, завлекательное. Так прощаются дети, уезжающие впервые в пионерский лагерь к морю.
- Мы завтра вечером приедем, проведаем вас, - твердила Марьям, обнимая девочек.
- Да, мамочка! Обязательно! – улыбалась Гузель.
И только Леночка грустно заглядывала в глаза своим новым родителям. Неужели всё закончилось? И больше никогда не повторятся эти дни, полные счастья, любви, ласки...
Но вот родительская машина скрылась из вида, и чувство какой-то беды, чего-то непоправимого охватило сердечко Гузели. И сразу пропал её интерес ко двору, и потеряла свою привлекательность раскидистая яблоня. Не первый раз оставалась девочка в гостях без родителей, но такого ужаса она никогда не испытывала. Слёзы полились ручьём из её глаз.
- Что ты? Что ты? – Светлана попыталась погладить Гузель по голове, но так вывернулась из-под её ладони.
- Домой хочу! – и уже зарыдала в голос.
Леночка, тихо шмыгая носом, отошла в уголок, склонилась над привезёнными куклами.
- Но ты же не против была погостить у нас! – Света была в отчаянии.
- Я хочу домой! К маме и папе! – Гузель захлёбывалась в плаче.
- Завтра они приедут, не плачь!
Девочка как будто затихла, замолчала. Но обнаружив, что косичка её расплелась, разрыдалась снова:
- Кто же мне теперь заплетёт волосы!
- Я заплету, не расстраивайся, - попыталась утешить её Света.
- А ты умеешь? – девочка подняла на неё зарёванные глазки.
- Конечно! Давай я сейчас заплету, и утром тоже заплету!
Гузель затихла, но всё равно весь вечер просидела у окна с глазами, полными слёз. Ни с кем не разговаривала, не играла с игрушками, не смотрела вечерний мультик по телевизору.
И в постели, уже уснув, она то и дело всхлипывала и что-то жалобно бормотала.
А Светлана сидела возле неё и думала. О том, что эта девочка никогда не сможет полюбить её как мать. Собрать её и уехать подальше от Нигматуллиных? Так ведь не забудет их, всю жизнь будет помнить. А её, Светлану, возненавидит. Потому что разлучницей она будет в глазах девочки. Нет, насильно мил не будешь!
Переехать в райцентр и жить рядом с ними? В качестве кого? Родственницы? Второй мамы? А так бывает? Мама – она и есть мама, единственная. Всё остальное – это уже ложь. Да и жить за счёт прокурора Светлане было противно. Понятно же, что он постарается обеспечивать родную дочку, не потерпит бедности. Так что это не выход.
Нет, Гузель уже никогда не станет ей дочерью. Всё, отрезанный ломоть. Так может, оставить всё как есть, и жить с Леночкой? Опять то же самое, опять это означает жить на шее у прокурора. Да и... да и зачем тогда была Лёшина жертва?
Куда ни кинь – везде клин, думала Света. И выхода никакого не было. Нет, был один. К нему всё больше Светлана склонялась.
Утром Гузель проснулась нисколько не веселее прежнего, и весь день провела в ожидании родительской машины.
Чуть только заслышав звук мотора, стремглав вынеслась во двор:
- Мамочка! Папочка! Заберите меня! Заберите! Не хочу! Я не хочу больше здесь оставаться! – и судорожно всхлипывая, покрывала поцелуями родные лица.
- Что, что с тобой, что случилось? – испуганно спрашивала Марьям.
- Домой, домой! – только и могла сказать девочка.
А Светлане даже стыдно было перед Нигматуллиными: ну, в самом деле, ребёнок рыдает так, словно её тут обижали. И стыд этот только укрепил её в принятом решении. Потому и сказала она им, когда девочку удалось успокоить:
- Пусть обе живут у вас. Пусть они обе будут вашими. Не стоит ломать их. А я... Да что я! Пусть у них всё будет как надо!
Вот так в семье Нигматуллиных стало две дочери. Хотел было Ильяс помочь Свете чем-нибудь материально, но та только гневно осадила его:
- Я детьми не торгую!
И когда были улажены все формальности с удочерением Леночки, Света исчезла из посёлка и из жизни девочек.
Мне хотелось бы написать, что она издалека наблюдала за тем, как девочки росли. Что она, смешавшись с толпой зрителей, смотрела на них во время школьных линеек. Что она радовалась их успехам, переживала за их будущее. Но я не знаю, было ли это так.
Возможно, она так и делала. А может быть, она навсегда закрыла эту страницу своей жизни и начала новую, создала другую семью, родила детей. Ведь она была ещё молода.
Ильяс в скором времени получил повышение, и Нигматуллины переехали в областной центр. Это было даже лучше – подальше от сплетен и домыслов досужих кумушек.
Лет пятнадцать назад я случайно увидела Нурию, постаревшую, но такую же деятельную и мудрую. На мой вопрос о девочках она засмеялась и ответила:
- А что девочки? Они уже давно замужем, своих детей растят!
Ильяс, последние годы часто появлявшийся на областном телеканале в качестве прокурора, ушёл на заслуженный отдых и вместе с любимой Марьям радуется на счастье дочек и нянчит внуков.
Если вам понравилась история, ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить новые публикации! Больше рассказов можно прочитать на канале Чаинки
