В январе 1961 года в МО СССР разразился скандал, когда выяснилось, что в США начался выпуск танков М60, имевших более мощную, чем у советских машин пушку.
Масла в огонь подлило известие о том, что на УВЗ еще осенью прошлого года было успешно завершено испытание среднего танка, имевшего пушку, отвечавшую всем требованиям военных.
При этом выяснилось, что из-за чиновничьего бюрократизма танк не был принят на вооружение, и запускать новую разработку в серийное производство никто не собирался.
На Уралвагонзавод немедленно отправилась группа представителей от ГБТУ, чтобы срочно решить вопрос о начале серийного производства нового танка.
Однако директор завода, Иван Васильевич Окунев, заявил московским представителям, что в настоящий момент ведется разработка нового перспективного танка, поэтому, начинать серийное производство «объекта 166» Уралвагонзавод не будет.
Другими словами это можно было выразить так: Директор Уралвагонзавода стал стеной на пути серийного производства нового танка, который был разработан на его же заводе!
Это звучало невероятно! Что случилось, как такое могло произойти? Как директор завода мог отказаться от своего детища?!
Известно, что Окунев был патриотом своего завода, он жил им и всецело отдавался ему.
Чтобы это понять, надо вернуться к предыстории.
В 1958 году КБ Уралвагонзавода, главным конструктором которого был Леонид Николаевич Карцев, занималось проектированием нового танка, обозначенного как «объект 165».
Эта машина не являлась модернизацией выпускаемых танков серии Т-54/55. По сравнению с ними, корпус новой машины был удлинен, увеличен диаметр погона башни, для лучшего распределения нагрузки на катки, изменилось их расположение.
Машина должна была вооружаться 100 мм орудием Д-54 ТС.
К ноябрю 1958 года завод изготовил три опытных образца. Работы над новой машиной еще продолжались, когда в конце ноября 1958 года Карцева вызвали в Москву.
Причина вызова заключалась в том, что Хрущев, увидев новую мощную противотанковую гладкоствольную пушку, поинтересовался возможностью ее установки в танк. Получив утвердительный ответ, Никита Сергеевич изъявил желание, чтобы уже в следующем году начать выпуск танков с новым орудием.
Карцев, увидев чертежи пушки, заявил, что ее установка в танк не представляется возможным. Длина выстрела на 100 мм превышала максимально допустимую длину выстрелов для танков, что препятствовало заряжанию пушки в тесном боевом отделении.
В качестве решения вопроса он предложил убрать нарезы на танковой пушке Д-54 и получить новую гладкоствольную пушку калибром 115-мм. Не без труда Карцеву все же удалось отстоять в Москве свое предложение.
Новый танк разрабатывался под индексом «объект 166». Уже в 1959 годы было изготовлено несколько образцов новых опытных машин. Начались полигонные испытания, которые успешно завершились осенью 1960 года.
В ходе испытаний обнаруженные недостатки оперативно устранялись.
Все изменения, внесенные в ходе испытаний в конструкцию машины, должны были утверждаться в НТК (научно-технический комитет) ГБТУ.
Председателем этой комиссии на тот период был генерал Радус-Зенькович.
Три недели главный конструктор обивал пороги кабинетов НТК, тщетно пытаясь добиться утверждения внесенных в проект танка изменений.
Три недели Радус-Зенькович находил тысячи причин тому, чтобы не ставить свою подпись под требуемым документом и занимался только тем, что кормил главного конструктора «завтраками».
Но наступил день, когда и эта стена бюрократизма, казалось бы, пала. Вот что вспоминал по этому поводу сам Леонид Николаевич:
Причина подобного поведения генерала объяснялась просто: «Как бы чего не вышло».
Дело в том, что подписание документов и принятие «объекта 166» на вооружение могло привести к тому, что на перспективных разработках нового харьковского танка будет поставлен крест.
Председатель НТК, испугавшись возможных последствий, всячески затягивал принятие решения и, в итоге, укатил в отпуск.
Карцев ни с чем вернулся в Нижний Тагил, сообщил директору завода, Окуневу Ивану Васильевичу, что Москва препятствует введению в серию «объекта 166», так как это приведет к закрытию харьковского проекта и предложил заняться улучшением машины.
И вскоре в КБ Карцева начали работу над новым проектом, получившим обозначение «объект 167», и который стал предтечей танка Т-72.
А потом случилось то, с чего началась наша история.
Чуйков, бывший в то время Главкомом сухопутных войск, пришел в ярость, когда узнал, что в Нижнем Тагиле еще в прошлом году прошел испытания танк, имевший пушку калибром 115 мм, и который, согласно объяснениям представителя ГБТУ, не был принят на вооружение, потому что в ходе испытания у танка сломался балансир.
Главком не принял это объяснение, и представителю ГБТУ пришлось пережить немало неприятных минут. Как известно, Чуйков не отличался дипломатичностью выражений и в минуты ярости его лексикон был далек от литературных изысков.
После полученного разноса, на Уралвагонзавод срочно прибыли представители ГБТУ с просьбой начать серийное производство «объекта 166».
Но, как мы уже знаем, директор Уралвагонзавода категорически отказался начать работы по запуску «объекта 166» в серию.
Все попытки договориться оказались безрезультатны, и московские представители отбыли в столицу, так и не добившись от Окунева согласия.
Начавшаяся длительная переписка, которая растянулась на несколько месяцев, так же не принесла желаемого результата. Окунев ни в какую не соглашался начинать производство «объекта 166»
Ивана Васильевича глубоко задело то, что всего за пару месяцев до этого чиновники всячески препятствовали запуску в серийное производство новой машины в угоду другому КБ, боясь взять на себя ответственность за последствия принятых решений.
И только лишь потому, что этих чиновников в одно место «клюнул жареный петух», а точнее, благодаря тому, что американцы стали устанавливать на свои М60 105 мм пушку, они вдруг вспомнили, что в Нижнем Тагиле уже разработан и прошел испытания танк с пушкой калибра 115 мм.
На подходе был новая, более совершенная машина и Окунев решил сделать ставку на новый танк.
«Дожали» Окунева лишь в июле 1961 года, на заседании ВПК (военно-промышленной комиссии), председателем которой был Д.Ф. Устинов.
Вскоре танк был принят на вооружение под индексом Т-62 , и началось его серийное производство, завершившееся в 1975 году.