Сергей в ледяном поту мчался на вокзал в запоздалом автобусе. Он на все лады ругал себя, что не выехал заранее. Вещи уложил почти навалом, рубашку надел неглаженой, чуть не забыл запереть квартиру и совсем уж грубо сунул ключи соседке. А тут ещё автобус в пробку попал…
В общем, на вокзале Сергей появился после отхода электрички. Следующая должна была выехать через несколько часов, и единственным выходом было разве что сидеть в зале ожидания и ждать её.
Смеркалось быстро — день был пасмурным. Сидящие в зале ожидания люди редели: кто-то кого-то уже проводил, кто-то куда-то уехал… Когда закрылась касса, людей стало ещё меньше — очереди моментально растаяли по причине бесполезности. Зал ожидания стал совсем неуютным: тускловатые лампы освещали почти пустое помещение с высоким потолком, где сидело от силы десять человек.
Вошёл человек с баяном. Не развесёлый музыкант, король сельских свадеб, а мрачный человек с угловатыми скулами и тенистыми глазницами, из которых серыми огоньками виднелись глаза. Проведя ими по сидящим в зале, баянист остановил взгляд именно на Сергее, чем вызвал у него россыпь мурашек по спине. Немудрено — взгляд был холодным и бесчеловечным.
Зловещий музыкант, не отрывая глаз от Сергея, нажал на несколько клавиш баяна и растянул мехи, отчего получился почти органный звук, словно позаимствованный из токкаты Баха. Сергей вздрогнул от этой неожиданной и резкой трели. А баянист устроился на скамейке в поле зрения Сергея и продолжил исполнение жуткой мелодии. Темп её подошёл бы и какой-нибудь задорной песне, но сама музыка звучала тревожно и мрачно.
Сыграв сольную часть, музыкант красивым, но таким же зловещим басом затянул песню:
Над деревней потемнело,
Грянул гром — раздался гул.
Туча мимо пролетела –
Я и глазом не сморгнул.
Словно в подтверждение слов песни за окном прогремело. Сергей почувствовал, как дёргается его лицо. Левый глаз заморгал в сильном приступе нервного тика.
А человек с баяном продолжал петь, помедлив самую малость и как будто сменив репертуар:
Я жив, я счастлив — я рад безумно:
Мне жизнь на свете так дорога.
Но понимаю, что было б чудно,
Когда б была ещё нога…
А Сергей всё думал: вроде бы поёт хорошо, играет умело, а хороших песен как будто и не знает вообще — такая похабщина получается! Лучше пересесть подальше… Но когда он попытался подняться на ноги, то понял, что правая нога отнялась! Похоже, у этого песняра напевы не лишены смысла…
Между тем, зазвучал следующий куплет:
Иду я полем по туману,
Душа предчувствием полна:
Вокруг, как волны океана,
Перед глазами пелена…
В этот момент Сергей увидел, как зал затягивается какой-то желтоватой дымкой, постепенно теряя очертания. Исчезли из виду расписание, окошечко кассы, сидящие поодаль люди… Скоро исчез и баянист, и даже собственное тело еле просматривалось из-за плотной дымовой завесы неизвестного происхождения. И вот, холодея от ужаса, Сергей услышал прозвучавший из её глубин последний куплет:
Жить научил меня отец,
И мать меня любила.
Но вот всему настал конец:
Теперь мой дом — могила…