В темноте слышны всхлипы и невнятные причитания, мужской и женские голоса. Он плывет в реке, состоящей из черноты, ощущая призрачные прикосновения к рукам и голове. На губах остался отвратный железный привкус от струившейся по лицу крови.
«Где я?»
— Это граница.
Знакомый голос раздался у ног, Иваш скосил взгляд и увидел черного кота, свернувшегося клубком у ступней. Чернее самой Черноты, с полыхающими зелеными глазами.
«Асм... я мёртв?»
— Самую малость, чуточку. — Ответил кот.
«Как это? Нельзя быть чуточку живым... ты либо жив — либо мёртв.»
Кот покачала головой, поднялся, с ленцой потянулся, протягивая передние лапы и оттопыривая зад. Во мраке сверкнули стальные когти и сахарно(-)белые клыки.
— Ты раскрашиваешь мир черно-белым, парень. Если в мире и есть абсолютные состояния, то точно не в этой области. Ты покрыт смертью, твоя плоть, плоть матушек и всех людей с животными постоянно умирает и порождает новую, обновляется. И пока сей процесс опережает смерть, ты — чуточку больше жив, чем мертв.
«Не понимаю...»
— И не надо. Рад, что ты приходишь в сознание.
«Что вообще случилось?»
— Тебя стукнуло кирпичом по темечку, удачно так, в слабую точку. Маришка неделю ревела, волосы на голове рвала, мерзкое зрелище было.
Из темноты всплыло мужское лицо с выпученными глазами и грубой стрижкой под горшок. Губы медленно шевелятся, но глаза, как два стеклянных шарика.
— Оу... — Протянул Асм. — Занятно, а думал ты до старости проживешь, никого не убив.
«Я его убил? ... Я его убил.»
Иваш поднял ладони к лицу, в левой оказалась зажата секира. С черного лезвия струится кровь, словно истекает сам металл. Глаза Асма расширились, а шерсть вдоль хребта начала приподниматься.
«Я убил человека...»
— И что?
«Я совсем забыл про это... будто... комара прихлопнул.»
— Подумаешь. — Фыркнул кот, не спуская взгляда с секиры. — Он хотел тебя убить, убить Руфину и Краса. Да и вообще, человека всегда есть за что убить. Не распускай нюни.
«Это неправильно... он же родился, рос, его любили, учился чему-то, стремился и... всё это, чтобы я просто убил его? Это... неправильно. Так не должно быть!»
— Но так оно есть. Плохие вещи случаются, и знаешь что? Пусть они случаются с другими. Конечно, хорошо жить в уютном мирке всеобщей любви и радости, но увы.
«Почему его губы шевелятся?»
— Он проклинает тебя, грозится преследовать в кошмарах и все такое, стандартный набор.
Лицо убитого кривится, глаза наливаются яростью, а губы беспорядочно шлепают разбрызгивая ядовитую слюну. Иваш утер кулаком выступившие слезы, взглянул в глаза мертвеца и прошептал:
— Прости...
Секира взмыла над головой, на миг замерла в высшей точке и ринулась вниз. Иваш согнул колени, придав удару дополнительной мощи. Черное лезвие раскололо лицо, как сухое полено, и послушно остановилось. Парень, глядя на исчезающие в темноте остатки лица, забросил оружие за спину и прохрипел:
— Нет. Я не принимаю его проклятий, что сделано — то сделано, и терзаться я не буду. Пусть это и неправильно, плевать, он получил по заслугам.
— О... — протянул Асм, — А ты быстро растешь. Ну пошли.
Иваш двинулся за котом, остановился и растерянно завертел головой, спросил:
— Ты слышишь это?
— Что?
— Женский голос.
— А... это твоя мать, точнее воспоминание о ней.
— Аксиния или Мари?
— Настоящая.
Лицо Иваша дрогнуло, медленно, рывками поднес ладонь к уху. Черты заострились, а рот приоткрылся, как у ребенка, осознавшего немыслимое.
— Ну и что она говорит? — Спросил кот.
— «Тварь». — Сухо ответил Иваш.
***
Они шли целую вечность, когда впереди забрезжил свет. Разросся, захватывая мир, Иваш закрылся руками и увидел родную комнату. Кровать и себя, с перебинтованной головой в ней. Рядом сидит Маришка, заплаканная и явно не спавшая несколько дней, держит его за руку и не переставая извиняется.
Ведьму со спины обнимает Руфина... а за ней стоит Смерть и гладит девочку по волосам, пропуская пряди меж костлявых пальцев. Черный капюшон скрывает лицо мрачного жнеца, но Иваш чует, Смерть смотрит на Руфину, как на любимое дитя.
Прошлые и новые главы можно найти в моей группе в Вконтакте и/или Author.Today