Фигура педагога, сумевшего вернуть к нормальной жизни несколько сот беспризорников и малолетних преступников до сих пор вызвает споры. Был ли Антон Семенович Макаренко гением педагогики или это дутый авторитет, являлся ли он апологетом насилия или подлинным гуманистом, убили ли его, опасаясь возросшего влияния педагога, которого одобрял Сталин? Вопросов много и не все ответы получится отыскать.
Сельский учитель
Прежде чем приступить к биографии Антона Семеновича Макаренко, важно понять – он не герой-одиночка. Он оказался в авангарде педагогики своего времени, но не был ни первым ни единственным адептом детских коммун и воспитательной системы, основанной на уважении к личности ребенка.
С 1911 года в подмосковной летней колонии «Бодрая жизнь», возглавляемой С.Т. Шацким, практиковали детское самоуправление и сельский труд на общее благо.
С 1918 года в Петербурге заработала колония имени Достоевского, возглавляемая Виктором Николаевичем Сорокой-Росинским, знаменитая Республика ШКИД. В 1922 году в СССР вышел перевод книги «Как любить детей» великого Януша Корчака, который с начала 20 века использовал принципы демократии и самоуправления в своем «Доме Сирот». С 1924 по 1937 работала Болшевская самоуправляемая колония под Москвой. И таких заведений числились сотни, если не тысячи – коммунисты поставили перед собой задачу воспитать нового человека и пытались отыскать наилучший для воспитания метод. Макаренко всего лишь оказался «первым учеником» и создал педагогическую систему, опередившую свое время.
Антон Семенович Макаренко родился 13 марта 1888 года городке Белополье под Сумами, в простой пролетарской семье. Отец его был рабочим-маляром, мать – солдатской дочкой. Старший брат Макаренко пошел по военной стезе, дослужился до поручика и эмигрировал после революции. Семья жила скромно, если не сказать бедно, родители гордились пролетарским происхождением, «рабочей косточкой».
По воспоминаниям брата, Виталия, Антон Семенович рос вдумчивым, мечтательным и умным. Он рано научился читать, хорошо учился, но плохо находил общий язык со сверстниками. Его обижали, даже травили из-за неуклюжести, очков и сильной близорукости. Однако жестокость товарищей не озлобила мальчика.
В 16 лет Макаренко окончил 4хклассное училище, в 17 педагогические курсы. Профессию он выбрал по совету отца. 9 лет Макаренко преподавал русский и литературу в родном училище, затем поступил в Полтавский учительский институт и окончил его с золотой медалью. Он ознакомился с современными ему педагогическими методиками – и с отвращением их отверг. Темой диплома он выбрал «Кризис современной педагогики».
В 1916м Макаренко был призван в армию, но вскоре демобилизовался из-за слабого зрения. Играл в любительском театре «Корсо» (традиции которого впоследствии воплотились в колонии им. Горького). Пробовал себя в литературе – написал несколько рассказов, послал один Горькому. Алексей Максимович рассказ раскритиковал, но посоветовал продолжать пробы пера. В 1919м году Макаренко переехал в Полтаву.
И там неожиданно для себя получил приказ от Губнаробраза создать колонию для малолетних преступников в селе Ковалевка и возглавить ее. Энтузиастов-педагогов у Революции было немного, выбирать не приходилось.
Один среди бандитов
Первые месяцы колонии прекрасно описаны в «Педагогической поэме» - разруха, голод, тиф, бандитизм и отсутствие эффективных методов воспитания.
Воспитанниками Макаренко стали бывшие махновцы, взломщики, грабители, уголовники со стажем. 16-17летние крепкие, здоровые агрессивные парни, некоторые сознательно занизили себе возраст – 18летних уже расстреливали. Им было плевать на революцию, коммунизм, колонию и светлое будущее. Макаренко и остальные педагоги просто не знали, что с ними делать.
…Наутро пришла ко мне взволнованная Лидия Петровна и сказала:
— Я не знаю, как с ними разговаривать… Говорю им: надо за водой ехать на озеро, а один там, такой — с прической, надевает сапоги и прямо мне в лицо сапогом: «Вы видите, сапожник пошил очень тесные сапоги!» (с) Педагогическая Поэма
Казалось, выхода нет. Самый простой вариант – вернуть воспитанников ЧК как неисправимых и предоставить своей судьбе. Однако Макаренко поступил по-человечески искренне. Многие потом упрекали его за пощечину, данную воспитаннику. В наши дни такой метод справедливо считается неприемлемым. Однако в тех обстоятельствах решительность педагога сдвинула ситуацию с мертвой точки – подростки смогли понять человеческий гнев и неравнодушие Антона Семеновича.
Свою роль сыграло и то, что Макаренко не отделял себя от воспитанников. Жил там же, где и они, зачастую в худших условиях, ел из общего котла, одевался так же бедно, трудился так же тяжело – патрулировал дорогу, пахал, носил тяжести. Часто случалось, что свою зарплату он отправлял в фонд колонии или переводил кому-то из выпускников.
Меня и моих друзей-куряжан больше всего поразило то, что Антон Семёнович, когда это нужно было, работал вместе с нами, засучив рукава. Необходимо было лес заготовить — Макаренко брал топор в руки и шел вместе с нами. (с) М. Сухоручко, воспитанник А.С. Макаренко
Все свое время он тратил на детей – выбивал хоть какую-то пищу, оборудование и средства, собирал из приемников-распределителей, а то и с улицы новых воспитанников, разговаривал с ними, играл, дежурил днем и ночью – и успевал при этом преподавать и руководить колонией.
Антон Семенович стал для подростков настоящим отцом, старшим другом, примером для подражания. И педагогов подобрал таких же – преданных своему делу, бессребреников и энтузиастов.
Имени Горького
Обязанности каждого колониста определялись в требовательных и нелегких выражениях, но все они были строго указаны в нашей конституции, и в колонии почти не оставалось места ни для какого своеволия, ни для каких припадков самодурства. (с) Педагогическая Поэма
Сплачивало колонию противостояние с жителями окрестных сел, борьба с самогоноварением и отсталыми деревенскими нравами. В том числе и с «опиумом для народа» - из песни слова не выкинешь, воспитанники росли воинствующими атеистами и гордились этим.
Важным воспитательным фактором стало развитие хозяйства колонии – буквально за 2-3 года подростки не просто выбрались из нищеты, но сумели организовать настоящий сельхозкомбинат. Своя пшеница, овощи, коровы, свиньи, лошади, теплицы, молотилка, кузница и мельница. Мало того – красивый парк, усаженный цветами, чистый пруд и даже собственный театр. Вокруг царили разруха и голод, а бывшие беспризорники жили сытно, спали в теплых домах на чистых постелях, позволяли себе культпоходы, покупку племенных животных и баловство вроде модных причесок.
Бывших бандитов учили не просто мечтать о светлом будущем, но планировать маршруты и идти прямиком к своим целям, не пугаясь ошибок. Провалов, откатов и просто-таки катастроф в истории колонии насчитывалось немало – воровство и грабежи, антисемитизм и азартные игры, перестрелки и драки с местными «парубками», поножовщина между собой, неизбежные неудачи в сельском хозяйстве. Бывали моменты, когда сам Макаренко готов был сдаться и опустить руки – но он раз за разом преодолевал сомнения и двигался дальше.
Новые методы воспитания тоже складывались методом проб и ошибок. Детская демократия и самоуправление, система командиров и сводных отрядов, совет командиров и обсуждение всех важных моментов колонистской жизни, от аппетита свиноматок до привычки учителя рисования прыгать в прорубь. Воспитанники сами решали судьбу провинившихся товарищей, сами планировали бюджет и принимали серьезные решения. А совет командиров, к слову, продержался до смерти последних горьковцев уже в 80х – ветераны колонии поддерживали связь до конца дней.
«Макаренко учил каждого из нас видеть жизнь, понимать её, осмысливать явления. Я с удивительной свежестью во всех деталях припоминаю его уроки литературы. Антон Семёнович предлагал нам иногда описать картину, висящую здесь же в комнате, или даже описать карандаш. И тогда каждый из нас убеждался, как пристально вглядывался в вещи, в людей, в жизнь Антон Семёнович». (с) Е. Пихоцкая, воспитанница А.С. Макаренко
Огромную роль в воспитании подростков играла коммунистическая идеология, стремление создать новое общество и оказаться на острие событий. Бывших махновцев и беспризорников научили любить Родину всем сердцем и служить Родине всей своей жизнью, кто как способен. Отсюда и военная подготовка и конный спорт и активная комсомольская ячейка.
Ребят постарше влекли знания, они начали готовиться к рабфаку, а затем и к поступлению в ВУЗы – учиться на педагогов, врачей, инженеров, строителей. Часть юношей избрала военную карьеру, от летчиков до моряков. А те, кто не мог или не хотел учиться, не беспокоились – они четко усвоили, что хороший водитель, столяр или свинарь нужны революции ничуть не меньше «белых воротничков».
В колонии не было заборов и колючей проволоки, любой воспитанник мог отпроситься в город, навестить родственников или просто сбежать, но побегов почти не наблюдалось. Звание «колониста» сделалось почетным – не всякий воспитанник и даже не всякий педагог добивался его. Подростки с гордостью носили значок «горьковца», кичились им как медалью. И личная дружба с Горьким помогла в этой высокой самооценке. Ребята переписывались с писателем с 1921 года, рассказывали ему о своих успехах и достижениях, о «завоевании» Трепке, празднике первого снопа и роскошном коне Молодце. В 1928 году он лично навестил колонистов и это стало настоящим чудом для ребят.
На знамя колонии – равняйсь!
В колонии Горького педагоги настолько близко стояли к своим питомцам, что создавался как бы единый коллектив нового, социалистического типа. Макаренко и другие педагоги жили в колонии, знали её будни, знали всех воспитанников. (с) М. Сухоручко, воспитанник Макаренко
Колония имени Горького функционировала с 1919 по 1928 год. За это время она успела разрастись на два имения и освоить хороший кусок пахотной земли, наладить отношения с местным населением и выйти на частичную самоокупаемость без отказа от школьного образования (Болшевская колония такого успеха не достигла).
В 1926 году колония была переведена в Куряж – заведение для беспризорников под Харьковом. Там творились безвластие и кошмар. За считанные недели коллектив горьковцев превратил бандитское гнездо в образцовую трудовую колонию, отмыл вековую грязь, вычерпал малярийный пруд, построил человеческие уборные, одел и привел в порядок воспитанников. И молодые «куряжане» вскоре оказались в авангарде колонии, сменив в совете командиров выросших «старичков».
После Куряжа Макаренко был направлен в коммуну имени Дзержинского, которой руководил с конца 1927 до 1935 года. Уникальный эксперимент НКВД увенчался успехом – для бывших беспризорников подобрали настоящий дворец, с электричеством, горячим душем, отоплением и прочими благами цивилизации. И предоставили возможность учиться не только простым ремеслам, но и высокотехнологичному производству. Никто не верил, что у ребят получится – и тем не менее.
…Сейчас я это могу аргументировать, когда в коммуне развернулся прекрасный завод, сработанный нашими руками, завод, производящий «Лейки». Очень богатый завод. «Лейка» имеет 300 деталей с точностью до 0,001 мм, точную оптику, где сложнейшие процессы, каких в старой России никогда не знали. (с) А.С. Макаренко
Продукция коммунарского завода оказалась востребована по всей стране. В гости к удивительным беспризорникам стали приезжать иностранные делегации. В колонии организовали филиал рабфака Харьковского технологического института. Не осталось даже следов нарушений трудовой или учебной дисциплины, коммуна растила передовиков, новую пролетарскую элиту. Старшие воспитанники уезжали продолжать учебу, «пацаны» занимали их место и смыкали ряды. Некоторые возвращались и продолжали работу как педагоги.
Самыми знаменитыми из них стал Семен Калабалин и его жена Галина, «Черниговка» - им удалось пронести систему Макаренко через десятилетия гонений и «вывести в люди» более 15000 воспитанников.
Дело Калабалиных продолжил сын, Антон, более полувека отдавший школе. А благодарные ученики посвятили Семену и Галине песню:
Дети Семёна, внуки Антона,
Песней привыкли мы утро встречать.
В нашем детдоме те же законы
Тот же призыв: «Не пищать!»
Другим известным педагогом, продолжателем дела наставника стал орденоносец, педагог и писатель Леонид Конисевич написавший книгу о Макаренко. Его заслуга – знаменитый украинский пионерский лагерь «Алмазный», где дети совмещали отдых и труд, ухаживали за садом, цветниками и парником, составляли сводные отряды, выбирая себе ежедневные занятия.
Еще один воспитанник Макаренко, Алексей Григорьевич Явлинский стал не просто педагогом, но начальником колонии для трудных подростков.
Более 30 лет он занимался воспитанием и адаптацией к нормальной жизни беспризорников, уголовников, ребят с тяжелой судьбой. И даже погиб Явлинский так же как наставник. В 1980 году было принято решение о реформе детских колоний, воспитателей и учителей заменили надзиратели и колючая проволока. Явлинский пытался отстоять своих подопечных, прошел по всем инстанциям, добрался до министра внутренних дел и после жесткой беседы с ним в тот же день скончался от сердечного приступа.
Пламенный мотор
Мы подходим к самому грустному – к отстранению Антона Семеновича Макаренко от педагогической работы. И причина этому, увы, скорее всего заключалась в слишком высоком качестве работы. Макаренко-педагог давал результаты, которые на тот момент никто не мог превзойти. И действительно воспитывал коммунаров.
Как Иван Владимирович Мичурин создавал в своих садах новые виды растений, так и Антон Семенович в детском коллективе создавал нового человека. (с) Н.Э. Фере, агроном и педагог, соратник А.С. Макаренко
Если бы система Антона Семеновича получила всеобщее распространение, возможно судьба СССР оказалась бы совершенно иной. В отрядах и коммунах росли пламенные революционеры, готовые положить жизнь за страну, люди честные, бескомпромиссные, самостоятельно думающие и принимающие решения. И не исключено, что Наркомпрос напугало именно это, а не «военная педагогика».
Примерно та же ситуация произошла в Царскосельском лицее, куда по указу Александра I собрали лучших педагогов своего времени и одаренных детей. Первый выпуск лицеистов оказался настолько образованным, талантливым, ярким и… свободомыслящим, что через 12 лет Лицей передали военному ведомству, а программу полностью переработали. В первом выпуске было больше знаменитых людей (включая Пушкина, Горчакова, Корфа, Дельвига и т.д.) чем во всех остальных выпусках вместе. И с вероятностью власти решили не рисковать.
С одной стороны Макаренко старались уберечь – его защищал Горький, ему покровительствовало руководство НКВД, его имя вычеркнули из списка подлежащих аресту «врагов народа». О «Педагогической поэме» хорошо отозвался Сталин и приказал не трогать писателя, хотя и назвал «сказками» его труды. И орден Трудового Красного знамени ему вручили в первую очередь за педагогику.
С другой – после критики Крупской и нескольких разгромных статей, стало ясно, что преподавать где-либо Макаренко не позволят. У Антона Семеновича хватило духу сохранить лицо и с середины 30х годов сосредоточиться на литературной деятельности. В 1932 году выходит повесть Макаренко «Марш 30 года», в 1934м начинается публикация «Педагогической поэмы». Затем появляются «Книга для родителей», «Флаги на башнях», еще несколько повестей и пьес.
В 1937м писатель переезжает в Москву, селится в Доме Творчества – «корочка» СП СССР у него уже есть. Макаренко активно работает над сценариями будущих фильмов, выступает на радио, встречается с читателями, публикуется, дискутирует. Казалось бы жизнь только начинается и в ней еще много побед. Антону Семеновичу всего 51 год, его ученики продолжают его дело, в планах новый большой роман…
И тут мы приближаемся к некоему конспирологическому моменту – до сих пор циркулируют слухи, что Антона Семеновича убили, отравили неизвестным ядом.
Теоретически основания для этого есть – незадолго до смерти Макаренко начал работать над сценарием фильма «Флаги на башнях». Его соавтором была любовница репрессированного Карла Радека Маргарита Барская. Вскоре после смерти писателя она покончила с собой – выбросилась из окна (или ей помогли те же люди).
Сам Макаренко на фотографиях не выглядит больным и упоминаний о его тяжком недуге мы в биографии не встретим. Неужели его и правда «убрали»?
Вряд ли. Его диагноз полувеком раньше назвали бы «разрыв сердца». Тяжелая болезнь незаметно разрушила сердце Антона Семеновича и оно перестало биться. Скорее всего косвенной причиной оказалась инфекция, точнее отдаленные последствия перенесенного на ногах тифа или воспаления легких – Макаренко не мог позволить себе болеть. А прямая причина, увы, травля и непонимание, косность и бюрократизм. И разгромные отзывы на повесть «Флаги на башнях», опубликованную в «Дружбе народов». И невозможность достигнуть цели – воспитать нового человека. Даже сердце Данко способно потухнуть – что и произошло однажды. 1 апреля 1939 года Антон Семёнович Макаренко скоропостижно скончался в вагоне пригородного поезда.
Вечная память вам, Антон Семенович! Ваше дело живет в учениках ваших учеников!
Эффективна ли в наши дни система воспитания Макаренко?
