…Раз-два-три-четыре-пять,
Будешь, будешь, будешь спать…
Шепот звучал отовсюду. Серые плиты платформы, резная ограда, ровные ряды деревьев — казалось, все они монотонно повторяют слова.
…Раз!
Андрей шагнул вперед, споткнулся о шпалу и чуть было не полетел носом в землю.
…Два!
Два рыжих огня прошили туманную даль, и теперь неумолимо приближались, становясь все ярче и ярче.
…Три!
Три раза спрашивал он себя, что делать. На третий – решил.
…Четыре!
Четыре утра — самое время для осуществления задуманного.
…Пять!
Пять лет назад не стало Костика и Вероники.
И с тех пор любые цифры потеряли свою важность.
…Будешь, будешь, будешь спать…
Андрей был бы не прочь уснуть навсегда. Поезд, редко останавливающийся на этой станции, ближайшей к вокзалу, помог бы ему в этом.
От несущегося состава его спас грубый рывок в сторону. Мужик, одетый в оранжевый жилет, угрюмо качал головой и цокал языком, подталкивая замерзшего Андрея в сторону синеющего вдалеке вагончика.
— Это вы шепчете? — прохрипел тот.
— Что? — не понял рабочий. — Э?.. Да ты совсем того.
— Кто тогда? — настаивал Андрей.
— Счас водки тяпнем, придешь в себя. Чего это ты удумал, гулять по рельсам?
…Раз, два, три, четыре, пять,
Будешь, будешь, будешь спать…
— Снова!
— А?
— Голос! Этот голос!
Водка оказалась теплой и противной, но помогла. Шум в голове заглушил мерзкий шепот, и Андрей вздохнул с облегчением.
— Спасибо, — спохватился он. — Вы — сторож?
— Что-то навроде… — хитро улыбнулся мужик. — А ну, рассказывай, что случилось-то.
Андрей рассказал — кратко, рвано. Обо всем — но понемногу . О том, что были — и не стало их. И что вся жизнь его — как исчезла. И теперь живет он будто во сне, не знает даже — живет или тоже развеяло его тогда, пять лет назад. Может, он и вовсе снится сам себе?
Мужик послушал его, послушал и решительно опрокинул остатки пузыря в мутный стакан.
— Уехал бы куда… Городов-то много. Начал бы жизнь сначала.
Читайте также: Цыгане против скорой
Андрей дернул плечом. Как объяснишь — что городов много, но все они — схожи? Ни в одном из них нет ни Костика, ни Вероники. А значит — и городов нет…
— Ладно, пойду я, наверное.
— Стой-ка, — мужик неожиданно встал и подошел к столику в углу. — Вот, забирай, — протянул он Андрею небольшую вещицу.
Покачиваясь на тонкой цепочке, жетон тускло блестел в полумраке.
— Зачем это?
— Пойдем, покажу.
Они долго шагали по шпалам. Раз, два, три, четыре, пять — считал Андрей. Снова и снова повторял эти цифры, будто бы других не было. Наступать на каждую шпалу означало делать мелкие шаги, перешагивать — слишком большие. Раз, два… Ни о чем, кроме шпал, и не думалось. Может, так будет всегда? Может, шпалы не закончатся? И впереди всегда будет маячить радостный оранжевый жилет со светоотражателями? Три, четыре…
Остановились они шагов через пять.
— Вот здесь жди поезд. И не теряй билет.
В ответ на недоуменный взгляд Андрея мужик кивнул на жетон.
— Бывай, — добавил он и исчез.
Голоса зазвучали снова. В порывах осеннего ветра, в отдаленном перестуке колес… Казалось, рождались они и снаружи, и изнутри, сливаясь в единый леденящий гул.
…Шесть-семь-восемь-девять-десять,
Кого хочешь, можешь встретить…
Новые строчки заставили Андрея прислушаться. Кто это говорил? И кого — неужели любого — он может встретить? Хотелось бы, ох, как хотелось…
Состав из семи вагонов появился спустя десять ударов сердца. Сотканный из тумана, он замер перед Андреем в вежливом ожидании. Из ближайших дверей вынырнула лесенка, и вслед за ней в чернеющем проходе нарисовалась фигура в серебристой форме.
— Ваш билет? — вытянувшись по струнке, спросил проводник.
— Вот, — Андрей протянул жетон, после чего тот мгновенно отскочил в сторону, освобождая путь.
— А куда мы едем? — спохватился он, запрыгнув на подножку.
— Дальше, — вежливо ответил проводник.
— До какой станции?
— До конечной!
— А называется как?
— Никак. Некому называть, — проводник взглянул на жетон и перевел неожиданно потеплевший взгляд на Андрея:
— Ваше право — одного на одного. Редкость, скажу я вам.
— О чем вы?
Но тот уже не слушал, скрывшись за невысокой дверцей. Не успел Андрей растеряться, как дверца скрипнула снова. Солидный мужчина, рядом с которым проводник выглядел как тростинка, крепко пожал руку растерянному Андрею.
— Я — машинист этого поезда. Приветствую вас, — слегка поклонился он. — Предлагаю вам пройти в вагон и осмотреться. Мы будем ждать столько, сколько потребуется. Раньше не поедем.
— Чего ждать? — непонятная церемония начинала немного раздражать. — Что я должен делать?
В ответ не прозвучало ни слова, да еще вдобавок его опять бросили в одиночестве.
Андрею ничего не оставалось, кроме как пройти внутрь.
Раз, два, три, четыре, пять — на этот раз принялся он считать полки. В вагоне — пятьдесят четыре полки, на каждой — кто-то спит. Шесть, семь, восемь, девять, десять — он переходил от одного человека к другому и видел одну и ту же картину: спокойная улыбка, ладони, сложенные под щекой, закрытые глаза. Будто бы сон смотрят. Смотрят, и не могут досмотреть. Прямо как он сам… Только он наяву видит кошмар, и не может из него выбраться.
…Шесть-семь-восемь-девять-десять,
Кого хочешь, можешь встретить…
«Я понял, понял!!!» — чуть было не прокричал Андрей. Но спохватился — наверное, нехорошо так резко всех будить.
«И где же они? Где?»
Пройдя весь поезд насквозь, только в последнем вагоне он услышал неясный шум. Кто-то барабанил пальцами по столу, отстукивая ритм в такт Андреевым шагам:
…Раз-два-три-четыре-пять.
Будешь, будешь, будешь спать
Шесть-семь-восемь-девять-десять,
Кого хочешь, можешь встретить
Кто уснет — увидит сон,
Кто не спит — тот выйдет вон…
Совершенно неожиданно чьи-то теплые руки обхватили его за коленки, крепко сжав. Осторожно отодвинув невысокую фигурку, Андрей всмотрелся в детское лицо. Веснушки на носу, сверкающие счастьем серые глаза, улыбка до ушей… нет, не Костик. Тот всегда был серьезен, как профессор, и это веселило всех окружающих.
— Где они? — выдохнул он.
— Я так ждал!!! Так ждал! — невпопад ответил мальчик, поправляя съезжающую на глаза ушанку. — Столько лет! Как же мне повезло, что я не спал сейчас!
— Где мои жена и сын?! — повторил Андрей, не слушая ребенка.
— Там!.. Но они спят. Они все время спят. Здесь снятся хорошие сны, — мальчик поспешил вглубь вагона, и вскоре они оказались у крайнего купе.
Положив голову на сложенные руки, за столиком дремала Вероника, на ее коленках покоилась коротко стриженая макушка Костика. По обыкновению свесив ногу, он тоже крепко спал. Андрей рванулся к ним, но был остановлен настойчивыми руками.
— Если разбудишь их, им придется выйти. И не останетесь вместе, — объяснил его новый знакомый. — Выпусти лучше меня! Я снов насмотрелся.
Андрей кивнул и вместе с мальчиком отправился к машинисту.
Тот почти слетел с лестницы, когда получил заветный жетон.
— С самой войны ждал малец, — заметил проводник, провожая взглядом прихрамывающую фигурку. — Рассказывал, что от голода помер в этом самом городе. И все отказывался слезать с поезда. Верил.
— Теперь все твои непрожитые годы — его! Все твои надежды, мечты и планы. Отдал ты много сегодня, очень много… — добавил машинист, поглаживая усы. — А не жаль?
— Нет, — улыбнулся Андрей.
***
Колеса набирали ход. Вот исчезли из вида платформы, вот закончился забор, пропали ряды домов. Белесые языки тумана охватывали темнеющие вагоны, стирая их очертания и заглушая эхо. Никто не заметил поезда, мчащего рано утром навстречу рассвету.
Посреди пустой платформы, сняв ушанку, замер мальчик, пригретый первыми лучами солнца.
Подписывайтесь на мой канал и читайте новые рассказы! До встречи!