Каким же разным может быть возвращение в места, так много значившие для тебя в прошлом.
Помню в детстве, если уезжала на летние каникулы из дому на неважно какой срок, то по возвращении я становилась центром внимания своих друзей и пользовалась авторитетом бывалого путешественника, пока не возвращался кто-то ещё. И тогда уже я, вместе с остальными, с любопытством выспрашивала, что там было интересненького и как там на Большой земле ( хотя это могло быть какое-нибудь село, но ведь далеко же!)
Чем старше я становилась, тем отчетливее понимала, что вся моя жизнь пройдёт в Грозном, здесь выйду замуж, здесь родятся и вырастут мои дети. И вряд ли я когда-либо уеду дальше Астрахани. Ну как-то так выглядело мое будущее, без особых изысков. Учится в другой город меня не пустили бы, а дома все дороги все равно вели только «в замуж».
Мое отчетливое понимание оказалось никуда не годным, и последующие путешествия в моей жизни в какой-то момент набили изрядную оскомину, но не я управляла лодкой, не мне было решать куда плыть. И даже не моим родным. Меня всегда поражала мысль о том, что вот живешь себе тихо дома, мечтаешь свои девичьи наивные мечты, а кто-то где-то сидит и перекраивает будущее моей страны, города, наши судьбы. Вот так просто, сидя где-нибудь в кабинете, возможно обсуждая политику или нехватку денег в бездонных карманах или тем, что жертвуя малым спасают большее. И куда бы я впоследствии не приезжала, меня преследовало ощущение эфемерности реальности. Но сейчас не об этом, сейчас о возвращении в прошлое 😊
Был момент, когда между первой и второй чеченской войной мы с мамой решили вернуться. Мы тогда с нею жили в Астрахани, снимали там квартиру. И вот наконец-то перемирие и мы тут же покупаем билеты на поезд и мчимся Домой. Поезд ехал ночью и пассажирами были в большинстве своём чеченские семьи, так же как и мы поверившие в окончание войны. Никто не спал ту ночь, люди ходили по всему составу знакомились, болтали, радовались. Людей было больше, чем мест в поезде, но это лишь еще более сплотило всех. Я так ясно помню то ощущение душевного подъема - наконец-то мы вернёмся домой, наконец-то мы перестанем быть «понаехавшими», «лицами кавказской национальности», террористами. С нами ехал один мужчина, который вёз арбузы на продажу. Так он на волне всеобщей радости подарил по арбузу каждой семье. И я помню тот сахарный вкус. То время вообще очень четко отложилось в моей памяти именно такими краткими моментами, ощущениями и озарениями.
Когда мы добрались до нашей квартиры, мы с энтузиазмом бросились отдраивать ее, затем закупили массу овощей на закатку. Мы сразу начали готовиться к зиме. Мама снова открыла ларёк по продаже сладостей и напитков. Как-то все быстро вошло в привычную колею, как-будто и не продолжалась стрельба по ночам, как-будто и не ездили российские военные на БТРах.
А потом, как-то мы с подругой пошли в гости к ее знакомым. Мы шли вдоль бульвара Дудаева. Я помню, мы прошли мимо одной парочки - парень стоял, облокотившись на свою навороченную шестерку с полуопущенными окнами, и разговаривал с девушкой в норковой шубе. Я очень четко запомнила ее шубу и полуопущенные окна машины, потому что буквально через секунду как я заметила их, метрах в ста от нас, на перекрестке подорвался БТР. Его немного подбросило в воздух, но он остался на ходу и прибавил скорости. А солдаты сидевшие на поверхности БТРа стали стрелять нескончаемой очередью на всем протяжении пути. Парень каким-то невероятным способом умудрился занырнуть в полуоткрытое окно и сорваться с места на машине, а девушка побежала к углу одной из пятиэтажек, чтобы укрыться. Я все это отметила краем глаза, когда бежала в первых рядах к этому самому углу. Правда я не добежала, вдруг увидела себя со стороны, что вот я бросила подругу и ту девочку. Что вот я спасусь, а их убьют, как мне потом людям в глаза смотреть. Бросилась назад и ухватив девчонку за шубейку бросила ее и подоспевшую подругу наземь. Мы все равно не успели бы добежать. Помню девчонка неудачно приземлилась в лужу, и отчаянно плакала по этому поводу. Мол испортится мех. БТР уже давно уехал, когда мы нашли в себе силы подняться. Следы автоматной очереди прошли на уровне наших голов.
А потом мы смеялись, мы так отчаянно смеялись, вспоминая как парень рыбкой проскользнул в щель окна машины и успел уехать, советовали девчонке ни в коем случае не выходить за этого труса замуж. Помогали очистить шубу и снова смеялись и плакали. А потом пошли домой, пообещав друг другу не рассказывать об этом нашим мамам.
Война не закончилась тогда, она лишь затаилась на время. Мы успели уехать до начала второй, а наши зимние закатки пошли на пользу тем, кто не смог уехать. Во всем был какой-то смысл.
Третье мое возвращение было накануне моей свадьбы. Наша квартира номер 13 была разграблена вплоть до того, что вырвали и плиту и раковину в кухне. По полу были разбросаны и затоптаны наши семейные фотографии и разорванные книги. Я стояла тогда в пустой кухне и вспоминала наши давние планы о перепланировке, о том как мы пытались представить себе как бы выглядела комната, если вынести из неё все то, что делало ее кухней. Теперь я могла увидеть это воочию. Маленькая комнатушка. Вот тут я зачитывалась «Все красное» Йоанны Хмелевской, а здесь я тихушно болтала со своими ухажерами по телефону. А теперь это была пустая коробка. Моего прошлого больше не было. Впрочем, у многих и коробок не осталось. Нам тогда выплатили компенсацию. Где-то лежит мой старый паспорт со штемпелем о выплате мне 100 рублей. Штемпель был обязателен, чтобы я, не дай бог, снова не пришла. Мда.
В то время праздновали очень много свадеб. Наверное люди настолько устали от похорон, что торопились жить. Разводов тоже было много, но их так откровенно не праздновали, конечно.
Вторым моим домом, как ни странно, стала не Москва, где я прожила 6 или 7 лет, но Тюмень. Здесь мой брат построил нам дом, здесь люди были доброжелательны и соседи запросто заходили в гости друг к другу. Город чем-то напоминал мне Грозный. Так как с людьми я знакомлюсь легко, вскоре уже наш дом был полон моих подруг, которых я порой затаскивала прямо с улицы. Все было в Тюмени хорошо, кроме доступа к интернету 😊 А ведь в нем была вся моя личная жизнь. В интернете был наш Кавказский чат, где мы знакомились, влюблялись и даже женились и выходили замуж. Пока я жила в Москве, я была самым активным пользователем, а тут, приехав в Тюмень, ощущала себя как рыба, выброшенная на сушу. Вроде и вдыхаю полной грудью, а не дышится. Тем не менее, прожив здесь три года, умудрилась прикипеть к городу.
И вот я снова здесь. Через семнадцать лет приехала на обмен паспорта по случаю 45-я. Сижу в старенькой кухне и пишу этот текст. И все никак не могу ощутить реальность происходящего. Захожу в гостиную и перебираю свои книги. Тут много фантастики и классики, все читанное и перечитанное мной ранее. Нашёлся мой большой плюшевый лев, которого мне подарили московские подруги перед моим отъездом. У него немного покоцан нос и слегка надорвана лапа. Софа, которую мы выбирали с братом и которая привлекла нас наличием столика в конструкции. Я вроде и узнаю это все, но ощущение нереальности не покидает меня. Может потому, что по настоящему я не вернулась. Той меня нет и больше никогда не будет. Я уже не узнаю этот город. Он красив, он разросся, но он перестал быть моим вторым домом. Я его потеряла.
И поэтому не хочу возвращаться в Грозный. Все во мне противится этому. Не хочется терять снова и снова свой дом. Хочется хранить его неизменным в своей памяти. Зелёные улочки, плодовые деревья, мой прекрасный двор и друзья, к которым я уже никогда не вернусь из моего последнего путешествия, длиною в жизнь. Все попытки вернуться лишь иллюзия. Прошлого нет и никогда не будет. Грустно. Но жить можно 😊