История эта снова из середины - конца 90-х. Не припомню уже как на нас вышли музейные работники одной из северных европейских стран, с просьбой визита. Себя музейные работники называли охотоведами, к охоте имея отношение исключительно через работу в их музее охоты.
Казалось бы – приехали и приехали. Посмотрели охотничий быт, устройство угодий, послушали про цикл природопользования, прошли по нашим перестойным лесам, сняли ролик. Затем уехали.
В лес туристов помогал сопровождать мой сосед по участку Леха. Наши участки располагались через водораздел – притоки разные. Его участок был доступен водою, мой нет.
В те же года стал сокращаться поток «экологических» туристов, которые приезжали к нам, на свой страх (но по рекомендациям) летом и ранней осенью. Леха загорелся идеей попробовать традиционные способы охоты на соболя. Для показа туристам, что ли – был такой разговор. К слову, соболь, что греха, остался единственным пушным объектом, еще как-то интересующим туристов. А пойманный живым, отвечал принципам гуманности. Смешно сказать, но рыболовный принцип поймал – отпустил успокаивал и некоторых туристов-охотников.
Той же осенью Леха из остатков куклы (капроновая дель, кажется сороковка) насадил тенето. Тéтевы были из обыкновенной капроновой нити, кажется с огнѝвами из нее же. Тенето получилось метров 70-75, высотою под 1,5 метра, может выше. Сразу скажу, что длина очень мала. Нужны минимум три таких отдельных тенёта. Почему кусками – удобнее в установке. В идеальном случае лучше четыре и более – иногда соболь заходит в такой хлам, или камень, что и не обнесешь. Но чаще и не выкуришь – на таких соболей и осенью не тратил время.
Встретиться с Лехой договорились в начале февраля на моем участке. Нарочно взял тогда кобеля-соболятника. Снег к тому времени чуть уплотнился, но все равно был малопроходим для собаки.
Сразу пошли на склон сопки, где чаще попадались следы самки соболя, предположительно старой. В капкан она не шла, всегда пытаясь сбить приманку, его минуя, и в большинстве случаев это ей удавалось.
Менее, чем через час после выхода взяли ее свежий след, тропили по очереди, кобель шел мягкой лыжней следом. Привели менее чем через час. Когда след стал горячим, кобель обогнал нас, и тут же закопался под некрупную свежеупавшую валежину. Из-под снега подлаивал и повизгивал. Соболюха огрызалась.
Я обтоптал на лыжах лесѝну поверху. Леха обошел – обтоптал вкруг и развесил тенетό, притоптав нижнюю тетеву, верхнюю развесив на сучки. Я все притаптывал другой (от кобеля) край валежины, готовый стрелять. Кобель копал, иногда замирая и слушая. Как только тенето было вывешено, я взял кобеля на поводок и вывел наружу - подальше.
Собрались было чай пить, ожидая, что соболюшка будет выжидать, однако она вылетела и запуталась практически сразу. Как соболюха копала через уплотненный снег было ясно слышно. Леха изловил зверька. Второго соболя привели ближе к вечеру, его забрали с дерева.
Немного об этой охоте. Понятно, что без собаки такая охота менее добычлива или трудна – соболь слышит охотника и уходит. Однако в местах, где соболя не преследуют, а ловят капканами, она может оказаться удачной. Возможна она по высокому, уже уплотнившемуся февральскому снегу. Хотя и по первому снегу, бывает, днюет соболь на полу - под валежиной. Пожалуй, в половине случаев. Не чаще уходит в дупла, однако шанс, что, затем, поднявшись на дерево, он не станет перепрыгивать между ними, есть. Прыгает он так себе. То есть трудоемкость этой охоты может оказаться оправданной. Этим способом во второй половине промысла забираются самки, которые к тому времени одни и остаются на участке. Впрочем, для участка это даже лучше – освобождает территорию для молодых самок, более плодовитых.