Время нещадно к воспоминаниям. Три месяца тому назад я прилетел в Колумбию. Тогда она была моим вчера, была моим завтра. Колумбия была призмой, через которую я наблюдал за своим беспокойным существованием. Всё вокруг было Колумбией тогда, а сейчас это лишь табличка на двери в одну из бесчисленных кладовых моей памяти. Из под этой двери всегда поддувает тёплым ветром, а если затихнуть возле неё на минутку, то оттуда будет слышно заводные колумбийские мотивы, которые всегда согревают и радуют меня.
На этот раз музыка играла в такси, которое везло меня дождливым утром прочь из Медельина. Я решил, что отделаться от тревоги, которая была во мне уже несколько дней, я смогу просто-напросто сбежав. Билет за тридцать долларов, час перелета, и под крылом уже не горы, а Карибское море.
Вот я снова в такси и меня везут в отель. А вот я уже иду вдоль пляжа в старый город Картахены. В тот день небо было серое и жара была за тридцать. Я запомнил негритянок в ярких платьях с фруктовыми тарелками на головах, да молодых парней, бойко читающих рэп для туристов. Ещё мне запомнились балконы, с которых свисали цветы, уйма повозок, запряженных лошадьми и городские ворота с часами. Выйдя из них я попал в туристический порт, где за двадцать долларов мне продали поездку на остров Rosario и Playa Blanca.
Я помню, как пришёл утром на пристань и долго ждал отъезда, как первым прыгнул в лодку и занял, как мне казалось, лучшее место на самом носу. Когда мы отчалили я понял, что мои колени не прикрыты навесом, а все остальные сиденья в
лодке, которые были в тени, оказались заняты. Таким образом я, медленно поджариваясь, ехал смотреть на какой-то остров, вокруг которого были рифы с рыбами. Выяснилось, что чтобы там купаться, нужно обязательно взять у них в аренду маску. Я заплатил еще десять долларов и почувствовал себя в детском саду, гуляющим держась за верёвку. Воспитатель вёл нас в море, а вокруг гуляли другие группы.
Плавая я натёр жилетом плечи, а когда снял его, моя спина начала сгорать. Потом мы приплыли на битком набитый людьми Playa Blanca, и он был совсем не такой, как на картинках. Там я понял, что окончательно спалил колени и руку. Купаться не хотелось и я просто ждал возвращения в город, осознавая, что следующие несколько дней я буду отлёживаться в гостинице. И вот мы снова сели в лодку и помчались по волнам обратно в Картахену. Большие волны бросали лодку вверх и вниз, и мне не осталось ничего, кроме как держаться за борт сгоревшей рукой, которую продолжало жарить вечернее солнце.
Нос лодки прыгал с волны на волну и, когда удар был особенно сильным, я бился спиной о сиденье, а в следующий миг меня обдавало брызгами. Я приноровился к тряске и смотрел на море. Вдруг я увидел всплеск в волнах. Похоже было, что чайка нырнула в воду, но больно уж высоко взлетели брызги. Рядом кружила ещё одна птица, раскраской и формой крыла тоже похожая на чайку, но голова её ломала все естественные пропорции. Издалека было сложно определить её размер, но когда она нырнула в воду, за ней образовался целый фонтан. Вокруг лодки я наблюдал всё новые и новые нырки, а в воздухе кружили десятки огромных птиц. Разглядев длинные шеи и клювы, похожие на ковши, я узнал в них пеликанов. Тех славных, гордых птиц, которых я так хорошо помню из мультиков и детских книжек. Они огромные, грациозные, свободные, парили и ныряли прямо тут.
Я, завороженный, чувствуя глазами и губами соль, обдуваемый теплым ветром, взлетая и падая в волны, впитывал в свою память грандиозное зрелище, которое волшебным образом окунуло меня в детство, а потом вернуло в реальность, но уже в совсем другом расположении духа. Недовольство и неуют унесло волнами и я смотрел на закатное солнце счастливый и свободный.
Пеликанья охота запустила в недрах моего сознания механизм, который заставлял ребёнка часами беззаботно наблюдать, за жуками-носорогами, найденными в навозе возле ипподрома, или, скажем, за тритонами, пойманными в банку на каком-нибудь котловане. Тот маленький я поднимал голову и бежал в мир, полный необлазанных деревьев и неувиденных морей, полный похождений, значительно более грандиозных, чем вылазка со двора, и приключений, которые будет приятно вспоминать всю оставшуюся жизнь.
Я влетал в бухту Картахены, а она, такая яркая, такая пёстрая, такая необыкновенная, скребла небеса отелями, в одном из которых была и моя комната. Пройдет три дня, с меня слезет три слоя кожи, я просмотрю тридцать часов видео и три раза в день буду, ковыляя спускаться до шведского стола, но после этого я выбегу на улицу бодрый, сильный и здоровый и буду радоваться каждому часу, проведенному в этой пока еще совсем незнакомой мне стране.