Когда в 2015 году фрау Меркель, гостеприимно открывая двери для людей, спасающихся от войны, уверенно заявила "Wir schaffen das!" ("Мы справимся! "), она вряд ли предполагала, что в конечном итоге этот шаг будет стоить ей карьеры. Да, она все ещё канцлерин (в немецком феминатив существует, поэтому она именно канцлерин), но это её последний срок, так как свой пост лидера ХДС она уже потеряла.
Это политика. А я просто перескажу вам историю одной 19-летней девушки Мары.
С Марой я познакомилась на курсах немецкого. Она приехала из Сирии. Мара удивительно красива. Роскошная коса ниже пояса, оливковая кожа, бездонные чёрные глаза. И всегда улыбка на лице.
Как-то она рассказала свою историю. Привожу её здесь от первого лица. "Я спала и мне снился такой приятный сон. Меня разбудил телефонный звонок. Я так не хотела открывать глаза! Но звонили очень настойчиво. Это была моя кузина. Она закричала в трубку:" Мара! Бомбят! Бегите! " Я, как была в пижаме и босиком, выбежала на улицу. Вокруг лежали трупы. Мой дядя, мой брат, мои соседи. Мама схватила меня за руку и потащила. Сзади рвались бомбы, а мы бежали и бежали... Мой папа курд, а к курдам вы знаете, как относятся. У нас с собой не было ничего. Документы остались в доме. И мы с мамой пошли на север. Как были, в пижамах.
Нас поддерживали другие курды. Так мы прошли через всю страну, а потом нас переправили в Турцию. А дальше мы пошли через Балканы, в Германию...
Своего папу я не видела два года. Так как в Сирии курдов запрещено было принимать на работу, он уже давно начал работать в Саудовской Аравии, поэтому он не может получить статус беженца. Он ведь не в Сирии живет. Я очень по нему скучаю. А ещё я скучаю по моей комнате в нашем доме. Там все такое родное. Когда закончится война, я обязательно вернусь в Сирию. Я не хотела уезжать. Я бы лучше осталась там, под бомбами. Но мне было жалко маму. Она и так потеряла всех своих родных. Я не могла её бросить... ""
Мара рассказывала это так спокойно, что стало страшно. Я не могла сдержать слез. А она с улыбкой мне сказала:" Чего ты плачешь? Мы же остались живы"