Об этом не принято говорить в семье. Вернее, было не принято. Теперь-то уж что - почти никого из Бельских в живых не осталось. Только Поля.
Когда Поля узнала, что ее назвали в честь прабабушки, она долго и пристально сравнила себя с ее фотографией и очень огорчалась - как мало общего между крупными барочными чертами Полиного лица и классической утонченностью другой Полины.
О "другой Полине" Поля случайно узнавала поразительные факты, которым в детстве не придавала значения, а позже усомнилась в их правдивости. Но спросить было уже не у кого.
Братья Полины после революции сбежали за границу, прихватив не только все сбережения и семейные драгоценности, но даже платья своих сестер.
Эту легенду Поля очень любила и долго ждала, когда в дверь ее квартиры позвонит плохо говорящий по-русски французский адвокат с завещанием от раскаявшихся родственников. Как-то не случилось.
Полина получила блестящее домашнее образование, отлично говорила на двух иностранных языках, вероятно, играла на фортепиано, но еще до войны все забыла и всю жизнь прослужила в типографии на тяжелых работах.
Замужем Полина была единожды. В супруги ей попался человек выдающийся и даже немного знаменитый. Как все выдающиеся люди он был вспыльчив и страшен в ярости. Поклонники его творчества называли вспыльчивость бабушкиного мужа милым чудачеством. И Поля все сомневалась: действительно он пытался бросить на беременную Полину шкаф или нет? И почему именно шкаф? Что, интересно, могла бабушка ему такого сказать, что у нормального человека вдруг возникла идея бросить на другого нормального человека шкаф? Поля представляла, как дед тужится, пытаясь сдвинуть с места шкаф, а рядом прыгает беременная Полина и подсказывает, как лучше взяться.
К счастью, муж Полины очень скоро полюбил другую (потом еще другую, и еще другую), но поскольку история эта произошла в те времена, когда влюбленные не могли позволить себе гордо в ночь съехать в Хилтон, они поселились на бабушкиной кровати. Сама бабушка тоже не могла никуда съехать, и спала с дочкой в той же комнате на сундуке.
Эта часть семейной истории казалась Поле совершенно невероятной - вот не мог один и тот же человек стерпеть такое оскорбление, как новая жена в старой постели, да еще при маленькой дочке, и в тоже время ляпнуть мужу нечто, за что он захотел кинуть в нее шкафом.
Полжизни Полина жила в плохо отапливаемом бараке, а когда им, наконец, дали небольшую двухкомнатную квартиру, она подошла к батарее, положила на нее руки и сказала дочери:
-Все - я отсюда никуда не уйду.
Когда Поля узнала правду о Полине, их класс недавно приняли в пионеры, и лучшая Полина подруга презрительно сказала:
-А я вот из рабоче-крестьянской семьи.
-Да я тоже.., - уныло пошла на попятную Поля.
Когда же иметь дворянских предков стало не стыдно, оказалось, что кругом все князья и графья, куда не споткнись
Полина к тому времени была уже очень старая. А Поля еще очень маленькая. В ее собственной памяти осталась только красивая добрая старушка с гладкозачесанными в узел волосами, которая иногда, забывшись, бормотала что-то несвязное про дачу в Гаграх.