В пятидесятых годах прошлого века, вскорости после войны, много странного происходило. Иные тогда любили на глаза показываться и часто безобразничали – открыто людей морочили. Особенно в глухих углах.
Одну такую историю сейчас я вам расскажу.
Произошло всё в небольшой деревне, сейчас от неё даже названия не сохранилось.
Дело было двенадцатого января. А у местных обычай был - под старый новый год носить угощение лесным духам. Так повелось, что обязательно оставляли они на поляне под огромным старым еловым деревом бутылочку горькой, сала кусочек, мёд, вареники. Кто что мог, приносил. Выказывали уважение иным, задабривали.
Собрала гостинец и Пантелевна – положила в корзинку миску вареников, да бутылку настойки смородиновой. И отправилась в лес. Вышла после полудня, не спешила – путь недалёкий, погода отличная. Морозец, солнце, снег хрусткий, белый. Красота!
Идёт она, напевает тихонечко. Да по сторонам поглядывает. Деревья вокруг высокие, снежной бахромой украшенные. Белка по веткам пробежала, сердито на Пантелевну застрекотала. Где-то сойки меж собой заспорили, не поделили припасы.
Уже почти подошла к поляне старуха, как вдруг позади голос:
- Что в корзинке у тебя?
Вздрогнула Пантелевна, обернулась и видит бабу, по самые глаза укутанную. Да так, что не разобрать – кто. Но показалось ей, что это Зинка-приезжая, та точно так от мороза спасалась, вороха одёжек на себя напяливала.
Спросила на всякий случай:
- Зинка, ты что ль?
А та опять:
- Что несёшь?
- А ты будто не знаешь – гостинцы.
- Давай помогу, - и руку тянет, вроде как корзинку забрать.
Рассердилась Пантелевна:
- Ты грабли-то убери, я сама донесу!
Та в ответ:
- Дай вареник, голодно мне.
- Иди ты..! Налепила бы сама, раз хочется! Лентяйка!
Пошла было Пантелевна дальше, а Зинка уже… перед ней стоит, дорогу загораживает! Когда успела только?!
- Ты чего творишь? Спугала меня! – отшатнулась бабка.
А та опять за своё:
- Дай понесу!
- Иди ты к лешему! - осерчала Пентелевна.
А Зинке то и надо – захихикала она и рукой поманила – мол, вместе пойдём.
И они пошли.
После, Пантелевна делилась с соседками, шёпотом, с оглядкой рассказывала:
…Идём так рядком. Она впереди, я следом. В голове – звенит тихонько и пусто. И лёгкость во всём теле такая, будто не по снегу иду, а плыву, или сила какая меня несёт! И, главное, понимаю – неладно что-то, остановиться бы, одежду наизнанку вывернуть, или помолиться…Да сделать ничего не могу! И вдруг на пути – ветка обломанная, моя спасительница! Запнулась я и чертыхнулась. Как смогла слово произнести – не понимаю до сих пор! Но только отпустило меня сразу же!
Смотрю – поле вокруг. И зелёное все! Трава молодая, только проклюнулась, первоцветы куртинками, сиреневые да жёлтые. Теплынь. Небо синее, яркое, апрельское! Такое вот наваждение!
Корзинка при мне, только в ней вместо еды, черви копошатся и воняет страсть как противно!
Ну, я шубу-то переодела да знамение крестное сотворила!
Молитву завела, и почти сразу услышала шум. Пошла на него, и вскорости вижу – дорога! Так мне божье слово помогло!
А дальше – ничего не помню, милые! Провал! Чернота сплошная! Как до дому добралась – не могу сказать! ...
После рассказывали, что обнаружилась Пантелевна на трассе. Вид у неё был всклокоченный и слегка безумный. Шуба вывернута наизнанку, в руке грязная корзинка. Озиралась вокруг растерянно и бормотала:
- Как же это? Что же это? Где зима? Зиму верните!
Шофер, что бабку подобрал, сразу узнал её, по фотографии, и в район отвёз. Там её окончательно опознали, на лечение определили, а потом и домой.
С того случая изменилась Пантелевна, сделалась тихой и задумчивой. В лес больше не ходила, зато взяла за правило угощать всех подряд варениками. Выйдет за калитку и всем, кто мимо идёт – по варенику предлагает. Да сердится, если отказываются, не хотят брать. Зинку невзлюбила страсть просто! Как завидит, так руками машет, крестится. Кричит во весь голос:
- Изыди, окаянная! Прочь пошла, прочь!
В общем, сдвинулась маленько на почве своих злоключений!
Знающие люди говорили, что скорее всего уводна бабке в лесу повстречалась. Нечисти-то на святки – самый разгул! Частенько она над людьми забавлялась – морочила, в глушь за собой уводила да и бросала в незнакомом месте. Но чтобы через зиму переправить – о таком даже и не слышали раньше! Видать сильно разозлила Пантелевна нечистую. Пожадничала. Ну и получила урок. Вот так-то.
*Автор картины Гурам Даленджашвили