В новогодние дни в деревеньку, где жила его мать, Василий приезжал из Москвы поохотиться.
Приезжал с женой. Егерь жил по соседству и Василий по приезду всегда приглашал его на застолье. Привозил в подарок какую-нибудь штуковину, необходимую в охоте или в хозяйстве.
За столом говорили об охоте, охотничьих собаках , да мало ли о чем можно говорить, если давно не виделись. Егеря звали Паша. По молодости это был крепко сбитый мужичок невысокого роста, коренастый, подвижный, с бугристыми мускулами. С годами отрастил живот, огрузнел, ушла подвижность.
Вот и сейчас по традиции Василий пригласил Пашу, накрыли стол, хорошо посидели. Василий предвкушал знатную охоту и знал, что Паша позволит ему то, что не позволялось другим.
Когда язык у Паши начал заплетаться, вышли покурить. Василий открыл дверь автомобиля и включил зажигательную музыку. Видно было, как Паше хотелось плясать, но не получалось. Мешали годы, нехилый живот, непослушные ноги. Он только стоял, слушал, иногда махал рукой и азартно кричал: «Э-эх!».
Потом обратился к жене Василия: « Я в твоей власти. Хочешь голову отруби, хочешь яйца. Но лучше голову, яйца жалко».
Это был сигнал, что его пора вести домой. Сам, конечно, не сможет и с места сдвинуться.
С двух сторон взяли за белы рученьки, отвели, передали жене.
Было уже не рано, помыли посуду, убрали со стола, пошли спать.
Наутро мать принесла новость, что Паша уже не егерь. Нашли молодого, ухватистого, горячего.
А охота? Охота, конечно состоялась, но уже не с тем размахом, что раньше.