Нынешние Люббавичи - глухая умирающая деревня под Рудней, где-то между Смоленщиной и Беларусью.
История её действительно интересна - это часть "черты оседлости", причём особенная - родина Хабада, одного из крупнейших хасидских течений. Среди евреев-литваков (см. пост про Северный Иерусалим, как в 18-19 веках называли Вильнюс) хасидство особо не прижилось, и почти все его крупные центры (в том числе родина Меджибож) остались на Украине, где и возникло оно после погромов Хмельницкого.
Но всё же пара хасидских общин сложилась и в белорусско-литовских губерниях. Ещё в 1797 году реббе Шнеур Залман из Ляд в соседнем Лиозно написал книгу "Тания", с которой, под прозвищем Алтер Ребе (Старый Учитель) стал новым хасидским цадиком. Его учение принципиально отличалось от других хасидских школ, основанных на мистике и чувствах - видимо, под влиянием виленского "просвещённого иудейства" он во главу угла поставил категории Мудрости, Понимания и Знания как основных средств постижения Бога... но при этом только через Тору. Однако Хабад были сами по себе - литваки их не принимали как хасидов, а хасиды - как литваков.
Шнеур Залман покинул Лиозно во время Наполеоновских войн и год спустя умер, ну а в Любавичи центр хасидизма перенёс его наследник Дов-Бер. С годами просвещённый Хабад стал одним из самых влиятельных хасидских течений, во главе его вплоть до наших дней стояла династия Шнеерсон. Шестой ребе Иосиф Шнеерсон не по своей воле в 1927 году покинул СССР: ОГПУ приговорила его сначала к расстрелу, затем к ссылке и наконец к выдворению. Однако ещё раньше он успел наладить сеть общин Хабада за границей, жил в Латвии и Польше и наконец с началом войны уехал в Нью-Йорк, где его дом "770" (по адресу) до сих пор остаётся центром Хабада. Седьмой реббе Менахем Мендл Шнеерсон, богослов и философ, многими последователями считается едва ли не Мессией. Путь, пройденный в ХХ веке многими еврейскими общинами - от белорусского захолустья до Нью-Йорка и Иерусалима.
В Любавичах, как и во многих других центрах хасидства, присутствует что-то вроде подворья - надпись, как часто бывает, не продублирована на "титуальном" языке:
Однако в сравнении с Меджибожем, тем более Уманью или хотя бы Белзом Любавичи выглядят очень неприглядно, и это странно, учитывая огромную активность Хабада по миру. Неужели им правда так нет дела до своей российской родины? Впрочем, на отношения России с Хабадом накладывает, как вы наверное уже догадались, широко известный из СМИ конфликт вокруг Библиотеки Шнеерсона - посвящённые любавичские цадики с 18 века собрали грандиозную (более 50 тысяч) коллекцию иудейских книг и манускрпитов, едва ли не ценнейший за пределами Святой земли памятник еврейской культуры.
Советская власть отобрала её у евреев, но советская власть же сберегла её от войны. Как известно, за отказ отдать/вернуть библиотеку Россия обязана выплачивать 50 тыс. $ в день (правда, выплачивает ли?), а русские культурные ценности рискованно экспонировать в США, так как там их могут арестовать. А ведь красивая могла бы быть идея - воскресить Любавичи, перенеся библиотеку Шнеерсона сюда (и конечно, построив для неё современные здание с гостиницей).
Нет, здесь всё лаконично и по-деловому. Вид на пустующее главное здание я заснял, просунув объектив под ворота:
Само село выглядит откровенно депрессивным. Его центральную часть занимает сквер, и до меня не сразу дошло, что устроен он на месте уничтоженного местечка.
От местечка уцелел лишь один, редчайший для России памятник - Успенский костёл (1725-75), образец "виленского барокко", один из 2-3 костёлов Речи Посполитой, уцелевших на территории России (второй - в Себеже, третий вроде бы в деревне Малая Индрица близ него).
Вот только заброшен да оборос со всех сторон - ещё одна "вещь в себе". Но пластику виленского барокко не спутаешь ни с чем:
Дальше мы решили найти еврейское кладбище, но никто из местных не знал к нему дороги (хотя опять же - никакого хамства), советуя спросить в администрации. Поехали наугад - и главная улица параллельно фасаду костёла уже за околицей привела нас к мемориалу, открытому совсем недавно, 10 ноября 2011 года:
В траве - таблички. Это "Аллея Праведников мира Смоленской области":
Надпись на торце "Местечко Любавичи. 1784 - 04.11.1941".
Странное зрелище - каменная Тора на фоне заброшенного силоса!
Собственно братская могила, оформленная задолго до памятника. По меркам Холокоста фашисты убили здесь не так уж много - "всего" 483 человека. Но - это больше, чем живёт в Любавичах сейчас!
Вот их имена, и заповеди, и скромные подношения - и вот здесь никак не ожидал увидеть монеты и камни, всегда плотно ассоциировавшиеся у меня с язычеством.
Дальше поехали искать кладбище. На самом деле это не так-то сложно - от костёла ехать той же главной улицей, но не прямо, а на первом большом повороте свернуть направо (ориентир - домик сельской администрации). В стороне от главной площади и сквера Любавичи выглядят гораздо живее, хотя и не без традиционной русской запущенности:
Проехали отреставрированный дом Шнеерсона и снова вылетели в поле. Там я спросил дорогу у шедшего мимо охотника, и тот ответил: "Да вот оно, кладбище - тут, за домами! Или вот что: лучше езжайте обратно, там будет дом такой жёлтый, на котором по-еврейски написано, а за ним тропа, и там увидите - склепы эти все стоят!".
Тропа даже оборудована - идти по мостику через речку:
В кустах хорошо видна "часовня" - на самом деле охель, что-то вроде восточных мавзолеев, сочетающая роль склепа, храма и культурного центра.
Здесь, как я понял, похоронен Шнеур Залман, возможно и члены его семьи - поправьте, если ошибаюсь:
От самого кладбища остались буквально несколько плит, и наверное намного больше их просто утоплены в бурьяне:
По натоптанной тропе можно выйти к такой вот "клетке", где покоятся ещё три цадика из рода Шнеерсон. В бурьяне вокруг - другие надгробные камни.
Потом хлынул ливень, и мы покинули Любавичи.