Мы с Юриком росли в одном дворе, он был старше меня на три года. В детстве часто пересекались и играли в одной большой компании. Потом просто частенько виделись и здоровались, хотя учились в разных школах.
В середине девяностых, когда я учился в техникуме, я встретил его в гостях. За то время, что мы не виделись, Юрка вымахал и раздался в плечах.
Он стоял у новогоднего стола и рубился в карты с нашими общими знакомыми. Потом мы пили вино и болтали о жизни. После школы Юрий тоже поступил в технарь, который, правда, не закончил, и подрабатывал в автосервисе. Учиться дальше не хотел.
Зачем учиться, если есть деньги!? – искренне недоумевал Юрок.
В его речи чувствовалось влияние фильмов про бандитов. Тогда ещё я не знал, что речь человека поддаётся структурному анализу, но догадывался об этом.
Мои предположения про присутствие в Юрцовской речи голливудских «криминализмов» подтвердились самым неожиданным образом и вот как.
Сам Юрец-огурец поведал мне он находится под впечатлением фильма «Однажды в Америке» и «Крестный отец». Рассказал, что «Крёстный отец» Пьюзо, - его настольная книга и универсальное пособие для общения с людьми на любой случай жизни. Однако, помимо книг о криминалитете, в памяти у него хранились и общие для всех детей, родившихся в СССР приключенческие книги, - Стивенсон, Дефо, Жюль Верн, Дюма.
Я спросил у Юры, почему же он обладая грамотной речью и эрудицией, и являясь, без сомнения, интеллигентным начитанным парнем из семьи ИТРовцев, не хочет получить аттестат в вечерней школе и поступить в институт. Он ответил, что учиться можно и не пребывая в институте. Ответ его показался мне по-своему мудрым, что, впрочем, никак не повлияло на мой выбор учебного заведения.
После авиационного техникума я поступил на филологическое отделение ближайшего к дому университета. Пока я учился, Юрца видел редко, но слышал о нём много баек.
То, будучи в нетрезвом состоянии, он набросился на наряд милиции и укусил старшину за ногу, в результате чего был увезён в околоток. То в приступе ревности, влез через окно к своей пассии, и застав там соперника, сложил его богатырскими ударами.
То в кафе он устраивал драку и швырял в численно превосходящего противника столами и стульями. Ну и так далее.
Пару раз мы виделись с ним в кафе, рядом с нашими домами. Это был заматеревший, дерзкий тип в огромном, не по размеру пиджаке и чёрных брюках. Под пиджаком угадывались постромки кобуры. В кобуре, правда, находились либо пневматический ИЖ, либо газовые эрзацы, на которые в 90-х годах не нужно было оформлять лицензию в ЛРО. Для людей, знающих разницу между огнестрельным оружием и игрушками, – смешно, для остальной массы, - вполне себе солидно.
Тут, как раз, по ТВ начали показ печально известного сериала про бандитов «Однажды в России». Видно было, что Юра в который раз находится под впечатлением.
Работать!? – спрашивал он у присутствующих. И сам себе отвечал: «Не в этой жизни!»
Я знал, что его выгнали из автосервиса за систематические прогулы и пьянство.
Занятно было ещё вот что. Некоторые парни, из числа наших общих знакомых по играм детства, умудрялись садиться за решётку, а потом выходить оттуда. Как правило, после отсидки они не хотели иметь с криминалом ничего общего, и быстро пристраивались куда-нибудь трудиться.
Юра же, хоть и идеализировал мир криминала, за решётку совсем не собирался. Как-то раз его прихватили по пьяному делу, и он трезвонил мне по городскому телефону из отдела милиции, чтобы я сообщил его маменьке, и чтобы маменька пришла и выкупила его.
Зато потом, Юрок устроил во дворе грандиозную пьянку «в честь освобождения». Хотя максимум, что ему грозило, - 15 суток.
Частенько, в конце 90-х я видел его в компании с какой-то шелупонью. Ровесники с ним прекратили общение от слова «совсем». Говорили, что он клянчил деньги, занимал и не отдавал, и в конце концов растратил свой кредит доверия даже у близких друзей.
Лет через пять после окончания института я наблюдал Юрца в месте наших юношеских тусовок, - беседке. Рядом с ним сидели какие-то шальные малолетки с сигаретами в зубах, перед которыми он выступал, размахивая длинными руками.
Увидев меня, он перемахнул через забор, и мы тепло поздоровались.
Я ждал, когда же он начнёт.
Юрка уже не производил впечатления начитанного интеллектуала. Майн Рид, Дефо и Стивенсон остались в прошлом и были успешно забыты. Передо мной стоял заигравшийся в разбойников ребёнок. Всё в том же длинном чёрном пальто и неопрятных брюках. В грязных остромысых туфлях и в тёмной водолазке. В уголке рта запеклась слюна.
Он долго рассказывал про то, как с друзьями бандитами, они хотели открыть кафе, но менты схватили одного из бандитов и долго пытали в подвале.
Я ждал. Юра вдохновенно продолжал рассказ.
Потом они удирали от ментов с теми же бандитами и попали в аварию. Потом второго его друга, очень известного авторитета, (да ты, наверное, читал о нём в газетах), забрали прямо из Склифа и увезли в неизвестном направлении.
Я терпеливо ждал, хотя мне очень хотелось уйти. Лицо у Юрика заметно постарело, появились ранние морщины, желтизна под глазами. Глазки бегали из стороны в сторону. Он вдохновенно продолжал, дыша на меня перегаром.
Он в одиночку скрывался от органов и от конкурирующей преступной группировки, и сейчас приехал проведать мать, после чего заляжет на дно. За ним следят, так что никто о нашем разговоре не должен знать.
И вот я дождался.
Он набрал в лёгкие воздуха и произнёс на одном дыхании:
«Слушай, одолжи мне по старой памяти «пятихатку», сам понимаешь, тут такие дела.
Я тебе с первой подачи отдам! Ты не волнуйся, я всегда платил по счетам!»
Я дал ему пятьдесят рублей, распрощался и пошёл по своим делам.
На рубеже две тысячи десятого года, поняв, что криминальная тема, кроме малолеток никого не интересует, Юрий стал косить под интеллектуала, - купил декоративные очки с «нулевыми» стёклами и стал одеваться небрежно, как студент-первокурсник. Пил он теперь вместе со студентами старших курсов ближайшего ВУЗа. И однобутыльники принимали его за университетского коллегу. Ну, закрывал Юра свой гештальт таким образом.
От полного краха его спас брак. Удачно женившись, он растворился в семейных отношениях. Бросил пить и устроился на работу.
В период предновогодних хлопот я натолкнулся на него в торговом центре. Теперь это был обыкновенный почтенный отец семейства с солидным брюшком, с ребёнком и подарками под мышкой. Мы присели за столик в кафе, и вспомнили нашу юность. О своих похождениях он говорил уже не с гордостью, а с нескрываемой иронией. Посмеялись.
А что было, - то было.
Как говорится, - "кто старое помянет…"