Продолжаем ковыряться в диссертации историка Кирилла Александрова, посвященной армии генерала Власова. Итак, господин Александров создал картину жуткой советской реальности, где живут (а точнее выживают) атомизированные люди-винтики. Понятно, что вся эта картина, которую он рисует, нужна ему для того, чтобы сделать вывод, что причина коллаборационизма – это дефекты самого режима.
Господин Александров озвучивает соответствующий вывод:
Александров:
"Эти объективные условия — в их вариативном и сложном сочетании — формировали жизненный опыт основной массы офицеров войск КОНР из числа граждан СССР, который должно рассматривать как фактор воздействия на поведенческие практики, приводившие к согласию сотрудничать с противником. Таким образом, одной из предпосылок разгрома шестнадцати советских армий и пленения 3,8 млн военнослужащих РККА в 1941 году, брожения и процессов самоопределения среди военнопленных, военной службы более одного миллиона граждан СССР на стороне противника в 1941–1945 годах, создания Восточных войск Вермахта, других антисоветских формирований и кадров, послуживших источником для офицерского корпуса ВС КОНР, в значительной степени было проявление массового недовольства режимом и его мероприятиями, проводившимися с середины 1920-х годов".
Ключевое в сказанном - это массовое недовольство режимом, как фактор коллаборационизма. Что ж, массовое недовольство режимом действительно может толкать людей к сотрудничеству с врагами режима. Но только кто сказал господину Александрову, что это самое массовое недовольство имело место быть? Или это предполагается само собой по итогам нарисованной им картины? А как же «культ личности», который потом всячески разоблачали? Разве не в том была претензия к Сталину, что его чересчур сильно любили и поддерживали? Миллионы людей, которые со слезами на глазах пришли провожать Сталина после его смерти - это тоже для Александрова спектакль коньюнктурщиков и приспособленцев? А советские солдаты, которые шли в наступление под боевой клич «За Родину! За Сталина!»? Или, по мнению диссертанта, солдаты были такими хорошими актерам, что лукавили даже перед лицом смерти?
Но самый цирк начинается потом. Посвятив несколько страниц доказательству того, что ужасы СССР - это и есть фактор массового коллаборационизма, Александров вдруг разворачивается на 180 градусов и делает неожиданное заявление:
Александров:
"Известных к настоящему времени источников недостаточно для того, чтобы с высокой достоверностью установить преобладание тех или иных мотивов, определявших решение каждого пленного стать офицером РОА (ВС КОНР)".
Опаньки! Диссертант заявляет, что достоверных данных о роли того или иного фактора в решении солдата перейти на сторону врага, у него нет.
Несколькими абзацами ниже Александров пишет:
Александров:
"Значительная часть власовцев руководствовалась приспособленчеством , вырабатывавшимся за годы пребывания в сталинском социуме, фактором, порождавшим готовность пленного освоиться с новыми реалиями, выжить и сделать карьеру. Однако нет оснований для того, чтобы считать на- стоящую причину единственной или доминирующей в поведении военно- служащих власовской армии".
Скажите, это только у меня ощущение полной шизы? Либо ты заявляешь, что у тебя нет достоверных сведениях о мотивах власовцев, либо ты говоришь, что данные есть, и называешь какой-то мотив значительным. Но нельзя же делать то и другое одновременно! Ученые, которые одобряли диссертацию Александрова - они этого финта не заметили? Ну и ну.
Господин Александров так и сяк смотрит на перешедших на сторону фашистов советских офицеров. Оказывается, что обиженных на советскую власть среди них относительно немного.
Александров:
"Однако среди установленных генералов и штаб-офицеров войск КОНР из представителей высшего и старшего комначсостава РККА и ВМФ (113 человек) доля командиров, пострадавших от НКВД в 1936–1942 годах, составила 13% (15 человек), и данные поименного учета показывают, что в офицерском корпусе ВС КОНР репрессированные не составляли большинства".
Алекандров пишет, что большинство офицеров-коллаборационистов – это попавшие в плен, а не перебежчики:
Александров:
"Вместе с тем результаты проведенных исследований с использованием биографического метода позволяют утверждать, что большинство генералов и офицеров власовской армии из числа представителей комначсостава РККА, включая командиров высшего звена, составляли пленные, захваченные противником в силу сложившихся обстоятельств, а не перебежчики".
В итоге диссертант отмечает, что мотивы поведения власовцев сложные, и делает из этого следующий вывод:
Александров:
"Следовательно, распространенное в советской литературе мнение о преобладании у тех, кто, попав в плен, затем находился на службе в армии Власова, низменных стремлений, а также об отсутствии у них мужества и высокой морали должно признать по меньшей мере односторонним".
Браво, господин Александров! Теперь стало понятно, ради чего понадобилось совершать этот финт. Советских писателей, которые в негативном ключе подавали предательство и коллаборационизм, непременно нужно было пнуть за необъективность. Ведь они же не описали версии Александрова о недовольстве власовцев ужасным советским режимом. Но тут такой конфуз вышел, что целился Александров в советских писателей, а пнул в итоге сам себя.
Продолжение следует.