Немцы в Калининградской области или финны под Выборгом давно не живут. А вот на Сахалине есть немало людей, чьи предки ходили по острову ещё когда он был японским губернаторством Карафуто. Только это не японцы, а корейцы.
В отличие от корё-сарам, депортированных в 1930-х годах с Дальнего Востока (включая Северный Сахалин) в Среднюю Азию, они происходили не из приграничных с Россией районов, а в основном из Южной Кореи. На Сахалин их завозили японцы в качестве бесправных рабочих. В 1920-30-х годах - условно-добровольно, но не случайно за корейскими работягами закрепилось прозвище "такобэя" ("люди, попавшие в кувшин", то есть в ловушку). В войну, когда японские мужчины ушли на фронт, корейцев везли на Сахалин уже принудительно - работать на его заводах и строить береговые укрепления.
Считается, что после установления на острове советской власти их, в отличие от японцев, было некому отсюда забрать (эту версию озвучивает даже несчастная кореянка в аниме "Остров Джованни"), но в реальности всё было сложнее.
Корейцы считались более лояльными, чем японцы, и СССР решил повременить с их отъездом до насыщения острова русскими поселенцами - на обезлюдевшем Сахалине рук не хватало не то что для хозяйства, но и даже для поддержания его консервации.
Однако позже в Корее началась гражданская война, и отпустить своих граждан на "империалистический" Юг советская власть не могла. Зато в 1940-х годах сахалинская община пополнилась ещё и некоторым количеством северокорейцев, которых вербовали там для временных работ, но некоторым из них удавалось остаться в СССР. Вместо японской автономии в 1950-х годах тут де-факто существовала корейская - с прессой, школами и театром.
Всё это ликвидировал в 1963 году тот самый Павел Леонов, чьё правление областью в памяти сахалинцев осталось "золотым веком".
Сделал он это не просто так: сахалинские корейцы хранили верность традициям и ненавидели советскую власть, не давшую им вернуться домой. Корё-сарам же обрусели, а советскую власть, даже несмотря на депортацию в 1930-х годах, уважали. Друг друга две общины ненавидели, как офицеры армий Южной и Северной Корей, и формально полуавтономию на Сахалине свернули по просьбе самих корейцев - разумеется, "материковых".
Сами сахалинские корейцы, однако, никуда не делись, и по сей день без них нельзя представить этот остров:
Южная Корея, что удивительно, репатриацией и сейчас занимается не слишком охотно: по официальной программе туда уехали лишь 3,5 тысячи человек, в основном стариков, вывезенных японцами до 1945 года. Они теперь живут в городе Ансан, а билеты до Сахалина раз в год им оплачивает Япония.
На Сахалине осталось около 25 тысяч корейцев, 5,5% населения острова и 10% населения Южно-Сахалинска, и более четверти из них помнят корейский язык. А вот в Томари народ не свадьбу празднует и не 1-е сентября, а День освобождения Кореи от Японской оккупации:
Главным вкладом корейцев в сахалинскую культуру стала кухня - брошенные в чуждые условия, здесь они стали заготовлять травы, которые русским и японцам никогда не казались едой, или привычные нам растения вроде капусты и морковки обрабатывать на свой манер. Так появилась корейская морковь, неизвестная в самой Корее, салаты из лопуха или папоротника, да и кимчи здесь, говорят, другая.
Традиционные пирожки на пару у среднеазиатских корейцев зовутся пегоди, а у местных - пян-се. В бургерной у вокзала в Южно-Сахалинске подавали корейские бургеры с кунжутным соусом, и в шоколадку "Сахалин" "Приморский кондитер" тоже добавляет кунжут.
Другое корейское проявление - многочисленные протестантские церкви, выросшие в 1990-2000-х по окраинам сахалинских городов. Среди корейцев (в большинстве своём вообще не верующих) католиков и протестантов ныне больше, чем буддистов. Вот у этой церкви даже на фасаде выше окна корейские буквы:
Самобытны и корейские кладбища. Обратите внимание на имена - в отличие от корё-сарам, сахалинские корейцы сохранили не только фамилии. Правда, все ли и насколько официально - я так и не понял.
Больше о корейцах и Сахалине читайте в статьях: