Вчера я решил поехать на Дубровку в единственный в Москве ассирийский храм, который находится прямо рядом с метро. Думал посмотреть, как там внутри, а заодно попробовать, как готовят в церковной трапезной: почитал в интернете, что она там есть.
Но не тут-то было. Церковь была закрыта наглухо, как крепость. Так что я просто обошёл её кругом и в очередной раз подивился тому, что среди московских панельных многоэтажек могут встретиться какие-то совершенно не московские ритусы.
А потом решил пойти через дорогу, в ТЦ «Дубровка», про фудкорт которого мне много рассказывал мой приятель Фёдор Тардатьян, тот самый, который советовал мне лагманную в Сергиевом Посаде. Он, кстати, сообщил мне, что на Дубровке тоже есть чайхана «Однажды в Ташкенте». Там же, при торговом центре.
Я написал Фёдору и спросил, где там фудкорт. А он ответил: подожди меня, скоро буду, вместе пойдём. Он там живёт где-то недалеко.
В общем, зашёл я в этот огромный ТЦ, в котором не был лет восемь, и встал у павильона, в котором торгуют пакетами с логотипами ЦУМа, Chanel, Zilli и других дорогущих магазинов и марок.
Весь остальной ТЦ торгует всяким невзыскательным барахлом — но вот, можно положить его в такой пакет, и будет как бы по-настоящему, но раз в сто дешевле. И ничего, есть спрос, покупают. Любят у нас в стране при случае випануть, желательно задёшево.
Через некоторое время Фёдор мне пишет: ты где? Я говорю: у магазина пакетов из ЦУМа. Он говорит: и я. А друг друга мы не видим. Оказалось, такой павильон в ТЦ «Дубровка» не один.
В общем, встретились мы и пошли на фудкорт; он, если смотреть от метро, в самом дальнем левом углу. И он очень большой; там кафешек, наверное десятка два. Есть вьетнамские, грузинские, узбекские, дагестанское место «Феникс» и даже Subway. Много таких, в которых еда уже стоит на прилавках, как в столовых: и мясо с щедрыми порциями зажаристого майонеза, и торты из огромных меренговых блямб, и тому подобное.
И вот в одном закутке, в стороне от фудкорта, я увидел совсем неприметную вывеску: «Шашлычная «Гянджа». Говорю Фёдору: вот сюда давай пойдём.
Я был в Гяндже, и интересно было сравнить. А Фёдора из-за армянской фамилии ни в какой Азербайджан, увы, не пустят, но кебабы он любит, так что согласился не раздумывая.
Непритязательного вида «Гянджа» вся разукрашена в меру возможностей к новому году. На витрине стоят два доступных вида алкоголя: «Советское шампанское «1937» и бурбон Jack Daniel's. В кафе заходят упитанные мужчины и женщины, видно, что из постоянных гостей; так что сразу понятно: здесь здоровым питанием считают совсем не то, что на Патриках. (Можно листать галерею вправо, там и вывеска есть, чтобы вам легче было найти.)
Меню в «Гяндже» умещается на одной странице, но не сказать, чтобы оно было совсем коротким: всё тут есть. «Глазок» — это глазунья, если что; наверное. А куку — это кюкю, азербайджанская национальная яичница с зеленью.
На самом видном месте, как и полагается в шашлычной, — холодильная витрина с заготовками кебабов. Все они выглядят крайне положительно.
Что интересно, из баранины тут не делают люля-кебабов, только из говядины и из курицы. Я вот попросил себе говяжий и кюфту-бозбаш, а Фёдор — люля из курицы.
Но первым делом, как обычно, нам принесли чай и нарядные стаканчики к нему.
«Как вам чай? Из Азербайджана привозим!» — сказал молодой человек, который прохаживался от столика к столику. А мы чай даже не пробовали ещё! Но после этих слов сразу попробовали, конечно. Хороший чай, мне он показался больше мелиссовым, а Фёдору — больше чабрецовым.
Вскоре принесли хлеб — лаваш (хороший, хрустящий) вперемешку с нарезным батоном, накромсанным крупными ломтями, — и кюфту-бозбаш.
Суп оказался душевным — не сказать, чтобы прямо вот мастерский, но он на это и не претендовал. Насыщенный бульон с заметным мятным оттенком и кюфта из доброго фарша, какой кладут в голубцы.
И люля не заставили себя ждать тоже.
Куриный оказался очень сочным. Специй там было минимум, и главной из них была соль.
Говяжий был не хуже и даже, наверное, лучше. Тоже сочный-пресочный, и в нём было столько курдючного жира, что вообще нельзя было поверить, что он сделан не из баранины. Соли тоже не пожалели; но люля не были пересолены, нет, меру шашлычник «Гянджи» знает очень хорошо.
Фёдор, правда, назвал этот фарш безыскусным: «Как котлета». И стал рассказывать, какие адана-кебабы он ел в Стамбуле и что там могут даже на шампур нанизать такой фарш, который будет смешан из разных — ровно по твоему вкусу. Мне же нравится такая безыскусная еда: это большое умение — сделать очень вкусно, используя крайне ограниченный набор специй и приправ и по максимуму демонстрируя вкус мяса.
Так или иначе, я остался доволен: в Гяндже, помню, вкусы были примерно той же интенсивности. Правда, там я люля не ел, и из шашлыков пробовал только ту часть индейки, которую там почему-то называют «глушителем»; она считается самой вкусной.
А вот наш счёт. Как видите, человеческие для Москвы деньги.
И, как видите, на 50 рублей всё-таки обсчитали.
Так что будьте внимательны — и ещё вот какое предупреждение: если не выносите запаха табачного дыма, в «Гянджу» вам лучше не ходить.
Да, а в дагестанское место «Феникс» я, наверное, ещё схожу, интересно. А вообще я написал колонку для «Афиши-Рестораны» про дагестанскую кухню в Москве, сегодня вышла.
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — про то, почему минтай так редко встретишь в российских ресторанах, про отличное питерское место Paloma Cantina с мексиканской кухней и славными коктейлями — и другие истории про еду и путешествия. Пока же можно почитать про другое отличное азербайджанское место — кафе-бар «Кафе-бар» на Преображенском рынке, — или про культуру фалафеля на Сенном рынке в Петербурге. Подписывайтесь!
В конце выпуска я по традиции ставлю вам хорошую африканскую музыку, и сегодня будет вообще одна из самых моих любимых песен. Это Кио Амачри, Нигерия: он выпустил всего пару альбомов, и это композиция с лучшего, «Ivory», выпущенного в 1981 году. Кио поёт про Жана Беделя Бокассу, императора Центральноафриканской республики, того самого, которого обвиняли помимо прочих грехов в каннибализме. Но песня весёлая, регги, — в 1979 году Бокассу свергли, и в ЦАР стало дышать посвободнее.