При социализме билет от Питера до Петропавловска-Камчатского стоил где-то полторы сотни рублей, и далекий полуостров был доступен для путешествий. Мы с поэтом Олегом Левитаном воспользовались дешевым социалистическим кайфом и болтались в камчатских дебрях целый месяц. В поселке Ключи, расположившемся на берегу реки Камчатки в окружении действующих вулканов, мы пытались подружиться с исследователями из группы активной вулканологии, но дружба чуть не обернулась пьяной дракой из-за женщин. Пришлось искать другие пути и те нашлись.
В комнату леспромхозовского отеля влетел художник Женя Барский и прокричал, срывая с нас одеяла:
- Вперед на Толбачик?! Вертолет облетает Толбачик, а мы должны погрузить дрова!
Со сна услышанное звучало абсурдом.
- Толбачик - это колоссально! А после машина пойдет к Апохончичу!
Мы поднялись, надели штаны и куртки. Отправились поляну типа аэродром ждать вертолет. Ждали, глотая пыль, часа два. Вот грузим дрова и канистры с бензином, а летчик курит. Ветер все несет пыль. Кардиограмма сопок перед нами, как Манхэттен, который я увижу через десять лет. Вокруг двух московских теток типа “пергидроль”, каких-то там министерских жен, вертится директор гостиницы, а угрюмый вулканолог со шрамом поперек лба матерится в сторонке. Дрова и бензин нужны вулканологам. На высоте двух километров уже снег. Мы там высадимся, облетев вулканический комплекс, угождая московским женам.
Вот завертелось все быстрее. В иллюминаторах уплывает вниз желто-зелено-багровые сентябрьские леса и угол реки. Мы улетаем. И скоро. Вот он. Толбачик. Кажется, только протяни руку... И Ключевская совсем близко - большая и чистая сахарная голова. Из подтаявших к осени ледников, петляя по склонам, бегут ручейки. Выдавленные извержением из кратеров, застыли лавовые потоки. А вот вымытые в склонах каньоны с причудливыми скалами-пальцами более крепких пород. Словно гигантские руки тянутся из недр. Не захочешь, а вспомнишь легендарных покойников. Вертолет пролетает над огромным черно-багровым плато. Здесь на Плоском Толбачике в 1975-ом произошло взрывное извержение. Прошло уже порядком лет, а пепел и теперь наглухо закрывает некогда поросшую кустарником и мелким лесом поверхность. Свежие кратеры, похожие на детские песочные куличи, выросшие после извержения тут и там. Головешки леса. Помпея сперва погибла под палящей тучей, а уж после город завалило пеплом. Ага! Вулкан Безымянный вырос ледяной глыбой. Страшно смотреть в глаза вулканам. В моем старом фотоаппарате заело пленку, но я все равно щелкаю. Художник Женя орет, но его не слышно. Вертолет, сделав петлю вокруг Плоского Толбачика, устремляется в разрыв между Большим Толбачиком и Ключевской сопкой (4750 м. над ур. м.).
- Редкий облет, - кричит вулканолог со шрамом. - Здесь обычно никогда не летают! Незачем!
... Мы беззащитной стрекозой парим между вулканами. С третьего захода садимся на ледник. Возле палатки двое машут руками, а мы выбрасываем дрова. Небольшая поленница вырастает на леднике. “Дрова на вулкан” - думаю я. - Круто.” И все вулканы, между прочим, действующие. Самые большие в Азии. Самые-самые...
Продолжение тут
- Предыдущая глава
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!