Герои Юрия Никулина забавные, добродушные, немного неуклюжие, и в первую очередь он запомнился нам именно таким. Но была у актера и другая, тайная сторона для нах всех. В своём художественном произведение «Почти серьезно» Никулин искренне, иногда с иронией вспоминает свои детство, юность и взрослую жизнь, в том числе 2 войны, на фронте которых он провел почти 7 лет.
Как и все ребята его времени, Юра и его хороший товарищ Коля Душкин мечтали побывать на войне. Они бегали смотреть на военные проходы и гордились старшим братом Коли, который вернулся с озера Хасан с медалью. Однажды друзья по ошибки стащили у местного театра бутафорский стог сена ,и устроили в нем военный штаб.
Но скоро в жизнь Юры пришла настоящая война. Через несколько месяцев после окончания школы весь выпуск Никулина призвали в армию, на советско-финляндский фронт. Его отправили служить под Ленинград.
В начале его военного пути в казарме насмехались над Никулиным: на нем, тощим и тонконогом, болтаясь весела форма. Было, конечно, обидно, но Юра смеялся со всеми. Без чувства юмора в армии было бы сложно. В первые же дни старшина построил новоиспечённых и спросил: кто хочет посмотреть «Чапаева»? Вперед вышли несколько любителей кино, в том числе и Никулин.
Одно из самых тяжелых воспоминаний Юрия Никулина — блокадный Ленинград и суровый голод, который пережили и мирные жители, и армия. В солдатский паек тогда входили 300 г хлеба и ложка муки, которую смешивали с водой. Кто-то растягивал еду надолго, но Никулин съедал все за один раз, не забывая про однополчанина Николая Гусева, с которым они делили последние крошки и укрывались одной шинелью.
На войне Никулин все время сталкивался со смертью. Вокруг гибли люди: иногда в бою, иногда по нелепой случайности. Самому Юрию много раз везло. Однажды его спящим вытащили из блиндажа, в который через несколько секунд попал снаряд. «Мне потом говорили, что я рычал, отбрыкивался, и говорил что хочу спать и пусть себе стреляют», — вспоминал Никулин. В другой раз с группой разведчиков они случайно въехали в деревню, полную немцев, и прятались от них в поле.
Но тогда, весной 1943-го, он вышел на улицу — и услышал звук летящего снаряда. Очнулся уже в госпитале, тяжело контуженный.
«В те секунды, пока снаряд летит, приближаясь, ты про себя говоришь: „Ну вот, это все, это мой снаряд“. Со временем это чувство притупляется. Уж слишком часты повторения.
Вспоминая потери близких друзей, я понимаю: мне везло. Не раз казалось, что смерть неминуема, но все кончалось благополучно. Какие-то случайности сохраняли жизнь. Видимо, я и в самом деле родился в сорочке, как любила повторять мама»,- рассказывал Юрий.
Весной 1945 года боевые действия еще продолжались. Дивизию Никулина перенаправили в Курляндию, Джуксте. 8 мая русские солдаты готовились к наступлению по всем фронтам, и в ночь накануне 9-го все крепко спали после целого дня тяжелой подготовки. Проснулись внезапно — от криков и толчков. Оказалось, это разведчик Бороздинов прыгал по землянке и кричал «ура!». Он первым узнал о капитуляции противника.
«Никто не знал, как и чем выразить счастье. В воздух стреляли из автоматов, пистолетов, винтовок. Пускали ракеты. Все небо искрилось от трассирующих пуль.Хотелось выпить. Но ни водки, ни спирта никто нигде достать не смог.
Недалеко от нас стоял полуразвалившийся сарай. Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно... Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие. Прыгали, возбужденные от радости...
В журнале боевых действий появилась запись: „Объявлено окончание военных действий. День Победы!“»
После победы Юрий Никулин был демобилизован только через год. Он хотел, чтобы возвращение стало приятным сюрпризом для родителей, и позвонил им уже из Москвы. Тем же вечером они с отцом отправились на матч «Динамо».
«Счастье — это очень просто. Я утром встаю. Мы с женой пьем кофе. Завтракаем. И я иду на работу в цирк. Потом я работаю в цирке. Вечером возвращаюсь домой. Мы с женой ужинаем. Пьем чай. И я иду спать».