Худо ли, бедно ли, время шло... Петр и Марко с помощью Ивана Никитича обжились на заимке. Даже избу новую там поставили. Деньги у Петра, видно, водились, так что зажили они справно. Не часто, но заходили иной раз к родне. Иван Никитич в душе этому не радовался, сам не зная, почему, Аннушка все дичилась, зато Дарья лучилась улыбками, – она ждала, что Марко посватается к ней. И дождалась!
Однажды воскресным днем заявились Петр и Марко в новой двуколке, на доброй, купленной недавно лошадке, принаряженные и торжественные:
– У вас – товар, у нас – купец…
Иван Никитич, глядя на светящееся счастьем лицо дочери, скрепя сердце, дал согласие на брак. На мясоед сыграли свадьбу, и Дарья перебралась к мужу. В доме без нее сделалось еще тоскливее. Аннушка часто убегала к подружкам. Никитич, справив дела по хозяйству, сидел за каким-нибудь мелким делом в избе: то сбрую чинил, то валенки старые подшивал. Покойная жена ему больше не блазнилась. Зиму прожили, слава Богу.
По весне, когда зацвела черемуха и запели птицы, отпросилась Аннушка погостить у сестры. На заимке в эту пору славно было. Иван Никитич отпустил ее. Рад даже был, что повеселела девка. Она за зиму дивно похорошела. Парни заглядывались на нее, и отец думал, что по осени и эта пташка вылетит из его гнезда. Но вышло все не так.
Однажды утром прибежала с заимки, сама не своя, Дарья. Удивленный и встревоженный, Иван Никитич провел ее в дом. Дарья села на лавку и расплакалась.
– Случилось что, доченька? – со страхом начал отец. – Все ли здоровы? Аннушка как?
– Забери ты ее от нас, тятенька, ради бога, забери!
– Да ты бы ее домой-то и привела!
– Какое! Ее палкой не выгонишь! Так и вьется возле Марко, так и крутится! Того гляди, до греха дело дойдет!
– А он-то чего?
Дарья еще больше расплакалась:
– Замуж ее выдавай! Уж давно пора – заневестилась!
– Так пока женихов не случилось…
Иван Никитич сам дивился, что до сих пор к Аннушке никто не сватался. Не ведал он, что на селе старые бабы говорят о ней, будто девка вся в дедову породу пошла... Старого колдуна-травника сельчане хорошо помнили, хоть и умер уж давненько. В самом деле, не походила Анна на деревенских девок. Высокая, тоненькая, как тростинка, с огромными светлыми глазами, пышноволосая и белокожая, она смахивала, скорее, на пригожую городскую барышню.
– С такой – намаешься! – шипели бабы. – Не работница! Ишь, глазищами так и смотрит, так и смотрит! У-у! Ведьма!
Делать нечего, как мог, успокоил Иван Никитич дочь и поехал за Анной. На заимке тайно поговорил с Петром, чтобы вразумил тот своего приемыша, а с дочерью хотел сам разобраться.
Дома, доставши вожжи, хотел, было, отхлестать ее от души, но хитрая девка на шею отцу кинулась:
– Тятенька, тятенька, прости, не виновата я вовсе! Это все Дашка – она ревновать вздумала! Уж больно своего мужа любит, вот ей и мерещится незнамо что!
– Не виновата? А чего ж прощения-то просишь?
Но Аннушка так умильно глядела на старика своими русалочьими глазами, что он только погрозил ей и велел жениха присматривать.
***
После того, как Аннушка вернулась домой, жизнь на заимке, казалось, вернулась в прежнее русло. Марко мужем был ласковым и заботливым. Молодые жили в недавно поставленной избе, Петр оставался в старом дедовском доме. Но с недавних пор Дарью стало раздражать, что муж частенько уходит к старику вечерами и подолгу остается у него. Такое бывало и раньше, но до гостьбы Аннушки она относилась к этому спокойно: знала, что Марко привязан к приемному отцу.
«Скажи тяте, пусть к нам вечерами приходит, – все веселее», – сказала она как-то. – «А то вы там запретесь, как бирюки, а я одна скучаю».
Марко посмотрел на нее так, словно ему это раньше и в голову не приходило, и вечера стал проводить с ней. Ложились рано, – дело молодое, спали крепко. Но однажды Дарья проснулась среди ночи и почувствовала, что она в доме одна. Она встала, накинула сарафан на рубаху и вышла в ночь. На дворе было тихо. В небе ярко светила полная луна. В окне у старика горел свет. Дарья подошла к низенькому окошку и заглянула: в избе никого не было. В конюшне неподалеку вдруг взвизгнула и застучала копытами лошадь. В загоне забеспокоились овцы... Дарья оглянулась, увидела за оградой из жердей, отделяющей двор от леса, зеленое сверкание волчьих глаз и кинулась в избу за ружьем. Оно, по балканской привычке Петра, всегда висело на стене заряженное.
Когда она выскочила из избы, один из зверей как раз переметнулся через изгородь. Или ей показалось это? Дарья выстрелила и промазала. Спешно стала перезаряжать ружье, но в темноте ничего не получалось…
– Дай-ка, дочка, я сам, – раздалось у нее над ухом. Это был подошедший откуда-то Петр.
Он взял ружье, быстро зарядил его и выстрелил в воздух, но волки уже и так разбежались. Он в сопровождении Дарьи прошелся по двору и, никого не найдя, приказал ей идти спать. Она вернулась в избу, вскоре пришел Марко, обнял жену и на время она забыла обо всем, кроме своей любви.
***
Дорогие читатели, продолжение истории - в субботу! Пишите, не забывайте ставить лайки, нам это важно для развития канала!
***
Картинка из Pixabay, ссылка: https://cdn.pixabay.com/photo/2019/07/07/06/38/wolf-4321839__340.jpg