В первый день мы зажигаем одну свечу и говорим благословение на зажигание свечей. В конце ашкеназы говорят «Нер шель Ханука». Нужно постараться, чтобы в благословении было 13 слов, то есть либо сказать «Нер Ханука», либо «Нер шел-а-Ханука», чтобы прозвучало в одно слово. Тринадцать слов соответствуют 13 качествам милосердия, 13 каналам благословения, которые спускаются к нам Сверху.
Наши мудрецы говорят, что зажигание ханукальных свечей – это единственная заповедь, на которую есть объяснение прямо в тексте: «Эти свечи – святы они, и нет у нас дозволения пользоваться ими, но только смотреть». Ханука – это праздник хинух, воспитания. И отсюда мы учим, что объяснения – важны, а мы, бывает, забываем дать детям самые основные объяснения. Случается, что у подростков недостает самых простых знаний о Всевышнем, – и они боятся спросить…
«Шеэхеяну». «Ты дал нам дожить, досуществовать, дойти до этого дня». Дожили! А ведь сколько людей в прошлом году еще зажигали свечи, а сейчас их нет. «Существовали» – это о еде и достатке. «Дошли» (וְהִגִּיעָנוּ — от слова מגע — прикосновение) – это о прикосновении, о людях, которых мы могли обнять еще недавно. Рав Бенцион Муцафи говорил, что из первых букв этих трех слов образовывается слово хука, закон. Эти три слова, как три благословения, будут законом выполняться в нашем доме из года в год: дожили, досуществовали, дошли.
Когда зажигаете первую свечу,
подумайте обо всех, кто одинок, кто еще не нашел свою пару – и помолитесь за них. Каждая одинокая девушка может попросить на следующий год свой «петах абаит», дверной проем, свой дом, свою семью.
Когда зажигаете вторую свечу,
просите за свое супружество. Мы вместе, и мы — разные. И это благословение. У меня было «тяжелое детство». Мой отец был из швейцарской семьи, а мама – из Касабланки, Марокко. Моя бабушка Масуда не умела читать и писать – и учила меня вырезать печенье из теста. Другая бабушка, Сара Ротшильд, была очень умной, начитанной, преподавала Тору, у нее вышли книги. А я все время была между ними – между йеки (так называют выходцев из общин Германии и Швейцарии) и «острым перцем» (так называют выходцев из сефардских общин). Я никогда не чувствовала себя до конца принадлежащей ни одной из сторон, и это сделало меня очень чувствительной и понимающей любое общество. Разный – это не плохой. Другого надо увидеть в свете его хороших качеств.
Третья свеча – это о детях.
Как говорила моя марокканская бабушка, «Дети вынут вам уши через глаза». Ссылаясь на рава Муцафи, скажем так: одна дама – советник по воспитанию детей скажет вам, что надо «ежовые рукавицы», вторая – «мягко стелить», одна скажет: «не заметь», другая: «накажи». И ничего не выходит. В наше время, как только мамы видят ссорящихся детей – бегут разнимать. Но тогда ребенок не учится мириться! Пусть поссорятся, пусть подерутся, но зато научатся просить прощения. Рав Муцафи говорит: ты не волшебница. Каждый ребенок — отличается, невозможно одновременно дать всем так, чтобы никто не обиделся. Но есть одна сгула: помолиться о детях на третьей свече. Это работает.
Вечером перед Шаббатом, когда зажигают ханукальные и субботние свечи – время молиться за супружество детей:
Самхем бевиньян шалем, «Порадуй их полным (цельным) домом». «Сфат Эмет» говорит, что в Шаббат Хануки нужно говорить стих «Самхуни ба-Ашишот» (Шир а-Ширим, 2:5): «Подкрепите меня пастилою, освежите меня яблоками, ибо я больна любовью». Ашишот – это дважды эш, два огня: субботние и ханукальные свечи, которые могут исцелить нас.