Алексей Вишня о записи альбома "Сорок шесть":
С «Рыбой» мы перестали общаться. Он часто ездил в Москву и играл с Сергеем Рыженко, а я позвонил Цою. Несколько раз разговаривал с его мамой, но Виктора не было. «Он в больнице», — отвечала мама. «Ой, а что с ним?» — пытался я разузнать хоть что-нибудь. «Диабет», — отвечала мама... Наконец ответил Виктор: «Привет!» — «Витя, привет, это я! Ты что ваще, как ты себя чувствуешь?» — «Нормально...» Я не знал, как продолжать разговор. Чувствовал — что-то изменилось, что-то произошло с Виктором: «Вот, хотел вас в гости пригласить». — «На какой предмет?» Виктор держался подчеркнуто сухо. «Я магнитофон новый купил, давай попробуем сделать запись?» — «Зачем?» — «Как зачем, чтобы записать новый альбом». — «Я не совсем понимаю, зачем это нужно, Леша». — «Как зачем? Да приедь, посмотри, что тут у меня». — «А ты уже пробовал писать кого?» — «Да нет, вот сам пробовал, записал пару болванок...» — «И что?» — «Нравятся! Приезжай, сам послушаешь». — «Ну, хорошо. Я позвоню завтра, может, решим как с Марьяшей». В течение двух дней они приехали. Решили что-нибудь записать. Все было уже настроено и полностью готово к творческой работе, что не могли заметить музыканты. Не успев оглянуться, они записали уже первую болванку песни «Троллейбус».
Юра играл соло, Витя пел, аккомпанируя на двенадцатиструнке, а я стучал по картонной коробке клизмой, насаженной на отвертку... Когда мы пили чай, любые паузы я старался заполнить новым на тот момент релизом «ДК». Цою очень нравился «Новый поворот», где вокалист безжалостно визжал: «Вооо-оот, новый повороооо-ооот. Что он нам несет — вино или компот. Или наблюет нам за шивороооо-оооот», — Витя радостно подпевал магнитофонной записи и танцевал руками... В очередной песне я тоже нашел себе дело: Каспарян играл восьмыми нотами, а я вертел ручку панорамы, перебрасывая восьмые поочередно, из одного канала в другой. Мы сами не заметили, как все болванки уже записались. Достаточно было еще одного приезда, и запись будет готова. Так и случилось: в следующий раз Виктор приехал один. Мы где-то что-то подчистили, я склеил номера в нужном порядке и говорю: «А знаешь, как круто было бы альбом назвать? „Сорок шесть!“». Виктор рассмеялся, выразив тем самым согласие. По крайней мере, мне это так показалось... Он попросил сделать несколько копий и увез их с собой. На следующий день был понедельник, и я отнес новый альбом на работу — дал копию парням. Потом одни друзья приехали послушать — забрали копию. Затем другие... В конечном итоге запись распространилась по всему городу... Конечно, «46» не был полноценным альбомом. Витя решил его записать у меня только для того, чтобы под эти записи могли тренироваться музыканты, но я об этом узнал позже из интервью Цоя журналу «РИО». Потом «КИНО» переписали все эти песни по-новому: с Курехиным, Бутманом, Кондрашкиным, Трощенковым, Гребенщиковым. Они, конечно, лучше зазвучали все эти песни, однако чувствовалось, музыкантам пригодился наш первый совместный опыт. Они очень хвалили обстановку в моей студии — мол, пишешься у тебя, как человек. Я старался создавать музыкантам хоть какой-то комфорт. По крайней мере, около моих микрофонов спокойно можно было курить, пить чай в домашних тапочках.
Марьяна Цой:
Цой немного позлился да и плюнул, но сам никогда не называл эту работу альбомом группы...
Цой действительно никогда не воспринимал «Сорок шесть» как полноценный альбом группы «КИНО», хотя и смирился с тем, что запись «пошла в народ». Но для него она так и осталась демонстрационной лентой, рабочим материалом для Каспаряна. ..
