Внешне бессвязные подробности воссоздают картину прошлого намного убедительней, чем экскурсия по шпаргалке - что курили, во что одевались и чьими рабами были чьи-то предки, как звали тогдашнего хозяина и так далее. Потому что безумие и ужас любой идиллии очевидны в ретроспективе.
Несмотря на отличную учебу магнитофон у ребенка считался недопустимой роскошью, источником моральной деградации личности. Живые примеры такой акселерации топтались под гастрономом. Мне шел девятый год, шансы равнялись нулю. Зато, гостивший у нас инженер-телевизионщик, дядя Павел, которого все называли "Пабло", плейбой и бухарик, согласился починить трофейный "телефункен", пылившийся в дальней спальне стариков, и выполнил обещание в течении короткого зимнего дня, до культпохода в свой любимый ресторан "Березки".
На тот момент это был самый роскошный подарок к Новому Году. Аппарат работал, и я тотчас же принялся шарить в эфире в поисках музыки, которой оказалось ошеломляюще много. Подобно кладбищенской дымке Запад просочился в квартиру номер девятнадцать.
До скандала с высылкой советских шпионов, в обществе была сильна умеренная "англомания" . Люди обсуждали Уэллса, Диккенса и Голсуорси, как новинки. Николай Волков и Василий Лановой, каждый по-своему, сыграли Шерлока Холмса в скромных, но талантливых телепостановках.
Затем последовал "опасный поворот", оголивший неоперабельную враждебность двух систем, и обыватель протрезвел от иллюзий, привычно ожидая чего-то худшего. Но какой-то, едва заметный, псевдо-британский колорит, навеянный телесериалом "Сага о Форсайтах" еще долго не выветривался из помещений, подобно запаху духов и табака после вечеринки.
Теми предновогодними вечерами я впервые соприкоснулся с "фирменным" Рождеством формально "христианского" мира.
Дядюшка Пабло, поклонник Олялина и Ножкина, открыл октябренку ящик Пандоры, наладив устройство, собранное в Третьем Рейхе.
Вместо Санта Клауса передо мной вырастала фигура Кристофера Ли в роли Графа Дракулы - многочисленные подруги галантного Пабло действительно напоминали свиту вампира номер один.
Голоса англоязычных диджеев клубились в зыбком эктоплазме короткой волны вперемежку со звоном колоколов и латинскими цитатами радио Ватикан.
По традиции святочная история должна говорить о сверхъестественном, о сюрпризах от обитателей царства тьмы, у которых тоже есть свое бессмертие и чудотворство, свое серое рождество безбожников.
На этом рассказ пожилого человека переходит от прозаической части к разделу музыкальным иллюстрациям.
Разумеется, эти песни мне подсказывает интуиция, а не твердая память. Но то, что я вполне мог услышать именно их в те зимние вечера пятьдесят декабрей назад не подлежит ни сомнению, ни забвению.
Далее:
* Иконостас Алика Ступина
*Реквием для ровесника
*Этюд о скальпах
* Песни неведения