У кого-то зима – праздник, а у кого-то утомительная работа. Сегодня тысячи букв пробежали у меня перед глазами и каждая имела большое значение. Конца и края им не видно, а дедлайн уже сидит на столе и помахивает своим белым песцовым хвостиком.
Многие не любят свою работу. Не от того даже, что работа не та, а скорее оттого, что она превратилась в рутину. Кажется, уже ничего не может в ней удивить. Бесконечные повторяющиеся действия, которые будто не закончатся никогда.
Отлично вас понимаю, сама была такой ещё совсем недавно. Да и как тут не стать серой плесенью, когда вся твоя работа – читать письма.
Начиналось всё с объявления в газете: «Требуются люди с чутким сердцем, верящие в чудеса и любящие читать».
На фоне остальных, которые требовали опыт работы в миллиард лет и желание работать за еду – это, однозначно, выигрывало. Не то что бы я не ожидала подвоха, но попытка не пытка, как говорится.
По телефону бодрый веселый голос сообщил, что на собеседование меня отвезёт их корпоративный транспорт. Я в чудеса верила, но чтоб на собеседование компании возили на своем транспорте? Скорее поверю, что Дед Мороз существует. Но на следующий день, в положенное время мне пришло смс: «Транспорт ждет вас». Это уже решительно интересно.
Быстро сбежала по ступенькам, выскочила из подъезда и встретилась нос к носу со своим транспортом. В прямом смысле нос к носу. Под подъездом стояла упряжка с оленями. Чтобы у меня не оставалось сомнений, на санях большими буквами значилось: «корпоративный транспорт».
Они больные, как пить дать, больные. Не олени, конечно, работодатель. Но, будем честными, и я то нездоровая. Да и кто откажется покататься на оленьей упряжке? Не я, точно не я.
Стоило мне только неловко взгромоздиться в сани, как они тронулись. Без возницы. Ну почему бы оленям не быть дрессированными, да? Ааа, кого я обманываю. Дрессированными они могли и быть, но вот чтобы олени за пару шагов переместились из города, да на лесную дорогу, о таком я не слышала.
Мы весело держали путь среди ёлочек, солнце искрилось на их заснеженных лапах, снегири чирикали весело, а воздух был настолько кристальным, что у меня с непривычки заболела голова. Закуталась до самого носа шкурами, услужливо кем-то в санях оставленными и наслаждалась этой небольшой прогулкой. Ну переместилась, с кем не бывает. Не в бордель или на кирпичный завод – уже хорошо.
Вскорости подъехали к избушке. Или называть её офисом? В качестве компромисса пусть будет офушкой. Офушка этот сверкал так, будто серебряное копытце скакал по нему всю ночь. Так, ладно, настроились. Магия, чудеса, чуткое сердце и всё такое.
Решительно протопала к дверям, решительно постучалась, решительно зашла. На этом запас решительности закончился и с мерзким хихиканьем покинул меня.
В комнате с большой русской печью, за самым натуральным офисным столом сидел старик в косоворотке. Борода заправлена за пояс, на столе шапка с мехом, под столом валенки. Позади суетятся с коробками из-под бумаги две девушки в вышитых сарафанах. И я такая красивая в юбке-карандаш. Да, не угадала с дресс-кодом.
— Присаживайся, девица-краса, коса до пояса. Будем разговоры разговаривать, да чай попивать, – предложил дед, широко улыбаясь.
— Спасибо, конечно, но про косу-то зачем. Мой куцый хвостик такого звания недостоин.
— Исправим, коли захочешь. И оденем прилично, не переживай. Откормим, конечно, в чём только дух держится неясно, – посетовал оглядывая меня жалостливым взглядом.
— Эм, хорошее предложение. А от меня-то что надо?
— Письма читать.
— Что за письма?
— Ясно какие письма. С пожеланиями к Деду Морозу. Сам я всё не успеваю, помощники нужны.
К Деду Морозу, слыхали? Вот я и приехала.
— Ты к чужим желаниям с уважением относишься?
— Конечно.
— Даже если это желание уничтожить мир?
— Откуда вы знаете моё желание? – усмехнулась я.
Блин, почему я начинаю по-дурацки шутить когда нервничаю?
Впрочем, собеседование я прошла.
Так началась моя работа тут. Письма, письма, бесконечные письма, иногда видео-послания, двадцать первый век всё же, но писем больше. Все чего-то хотели. Кто-то хвастался достижениями, кто-то жаловался на родителей, нередко родители жаловались на детей. Трогательные и наглые, забавные и грустные. Каждое надо было внимательно прочитать и прочувствовать, потому как даже одно малое непрочитанное письмо, уменьшало новогоднюю магию. Если их будет много – Дед Мороз и всё его волшебство иссякнут. Так мне сказали и я поверила.
По-первой часто плакала. Чудовищно хотелось помочь каждой грустной душе, исправить все зло и нести счастье охапками. Потом нашла тонкую грань, когда могла переживать каждое послание, но при этом и свои нервы беречь. Но однажды настал день, когда я зачерствела. Устала чувствовать и переживать, устала читать, устала верить. Пару дней я ещё надеялась, что это пройдёт, но потом поняла – нет, не справлюсь и пошла с повинной к работодателю.
— Морозушка, у меня профессиональное выгорание.
— Чегой?
— Устала я, говорю.
— А, это ничего, это бывает. Побудешь Снегуркой и отпустит.
— Как это?
— Две недели отпуск тебе. Как распоряжаться решай сама. Но всё это время сможешь творить чудеса. Уничтожение мира не обещаю, как и избавления от мирового зла. Но сердца людские делать мягче сможешь точно. Выбирай из писем своих подопечных или просто вламывайся в каждый дом. В общем отправляйся причинять добро.
— А отпуск оплачиваемый? – а чего, питаюсь-то я не святым духом.
— Оплачиваемый. Вроде девица, а хватка как у гнома, – проворчал Мороз себе в бороду.
Настроения у меня, вопреки всему, было не лучшее. К кому пойти? Как помочь? С чего начать?
Хотя с чего начать ясно – с писем, будь они неладны. Самые трогательные я откладывала. Времени перечитывать не было, но они все-равно как-то грели. Теперь настал их час. Я помнила каждое наизусть, мне нужны были лишь обратные адреса. Четырнадцать дней, а письма со всей страны. Придётся выбирать. Двое в моем городе, ещё двое в соседнем и одна девочка из Санкт-Петербурга. Должна успеть, оленей-то мне в аренду никто не выдал.
В первый день я волновалась так, что руки тряслись. Снегурочка сегодня была вся в чёрном и с синяками под глазами – выспаться мне не удалось. В общем, снегурочка которую этот мир заслужил.
Мальчик, к которому я направлялась, жил в одном из старых районов. Там удачно соседствовали элитные коттеджи и частные дома менее благополучных семей. Эта, судя по всему, была совсем неблагополучной. Грязный двор, тощий запуганный пес, облупившаяся краска, кое-где разбитые окна. Я не фея-крестная, вставить их мановением палочки не смогу, а жаль.
Дверь легко открылась под моей ладонью, хоть и была до этого заперта. Я бесшумно прошла по темному коридору в комнату. За столом, склонившись над тетрадью, сидел пацан лет восьми и горько плакал. Над ним, отчетливо пьяный, стоял отец. Он уже замахивался, чтобы в очередной раз отвесить тумака сыну, но тут заметил меня.
– Чё надо, курва?
Сейчас мне отчетливо было надо вспомнить, что я пришла смягчать сердца, а не убивать. Собрав все силы выдавила:
— Поговорить надо.
— Так говори.
— Вдвоём, без пацана.
— О, вдвоём так вдвоём, – сально ухмыльнулся горе-папаша.
— Иди давай отсюда, – бросил он мальчишке и тот стремглав кинулся из комнаты.
— Разве ты не любишь его? Он ведь беззащитен. Ты сильный, только ты можешь ему её дать. Обязан дать. Ты в ответе за него.
— А не пошла бы на... – он прервался не договорив точного адреса, потому как я положила ладонь на его грудь и заглядывая в глаза повторяла вновь и вновь.
— Ты в ответе за него. Ты должен его защищать. Ты не должен причинять ему боли. Ты должен заботиться о нём. И о псе.
Когда я отняла руку он смотрел на меня растерянно, как ребёнок потерявший маму. Взгляд смягчился и даже черты лица будто разгладились. На сколько хватит моей магии? Сумеет ли он за это время измениться? Ответов у меня не было, только надежда на лучший исход дела.
Примерно такой сценарий повторился и в других домах. В одном, правда, меня умудрился чуть не зарезать собутыльник мамаши ребенка. Если честно, будь я без магии – зарезал бы, а так нож просто рассыпался в руке, а я вспомнила пару молитв, кажется даже на латыни. Хотя может это не молитвы, а заклинания?
Отпуск вышел не из лёгких, всего пятеро и я надеялась, что помогла им. Только надеялась, не знала точно.
— Здравствуй, Мороз Иванович.
— Чего так официально и вид невеселый такой?
— Я ведь помогла им? Насколько устойчивы такие чудеса?
— Ты сделала всё, что могла – дала шанс. Зато теперь понимаешь насколько важно чувствовать письма. Через твои эмоции я узнаю, как важно прийти к кому-то из них, только с твоей помощью найду. Вместе мы можем дать им шанс. И вместе будем заряжаться хорошим от добрых писем, таких тоже хватает. Не вешай нос. Будем делать мир светлей?
— Будем, Морозушка.
Возможно кому-то покажется, что читать письма – это скучно. Но что насчет того, чтобы прикасаться к душам? Может такое превратиться в рутину? Теперь я понимаю, что нет.
