Как вобла была, а потом перестала быть символом счастья, а также, как её надлежит правильно разделывать, рассказывает Александр ВАСИЛЬЕВ.
Лет 10 назад в низовьях Волги началась серьезная государственная компания по защите воблы. Решили местных рыбаков штрафовать, кто больше пяти килограммов на человека выловит. По первому разу — тысяча рублей, а дальше и больше.
Мужики на рыбоохрану смотрели помутневшими от изумления глазами: «Вы чё, сдурели, это ж не стерлядь, это ж хлеб волжский, какого лешего прицепились?» Инспекторы уныло отводили глаза и вяло бормотали, что не стерлядь, конечно, но все равно убывает, экология, мол, и прочее… Куда убывает? Насколько? Кто мерил и чем?.. Короче, обычная наша бодяга.
Сколько себя помню, масса продуктов была в дефиците. В разное время в разных детсадовских, школьных, пионерлагерных, дворовых и прочих компаниях разные лакомства — от мандаринов и сырокопченой колбасы до бананов и шоколада — считались особо редкими и соблазнительными. Но всегда была одна абсолютная ценность, стоявшая вне конкуренции. Это вобла. Причина до конца не исследована. Но факт остается фактом.
Если случайно, неимоверными родительскими усилиями в чьих-нибудь ребячьих ладошках оказывалась настоящая вобла, это надолго становилось главным событием жизни всего юного коллектива. У счастливого хозяина и мысли не возникало вот так сесть и съесть. Сначала прелесть, естественно, чистилась. Первым делом отделялась голова. Можно было сделать это двумя способами, в зависимости от которых в дальнейшем определялась ценность этой самой головы. Если ее оторвать движением в сторону хвоста, то на ней оставалась крохотная полоска спинки, если в обратную сторону, ценность, естественно, меньше, но все равно есть что пожевать. Плавники — отдельно. Тоже можно оторвать по-жлобски, а можно так, чтобы на кончике плавника остался кусочек чудесной плоти. Потом чешуя. Она также не выбрасывалась. С ее полоски у брюшка еще вполне кое-что успешно скусывалось и слизывалось.
Далее начиналось самое главное. Особо ценилось умение точно, ровно и аккуратно разделить рыбу по направлению от хвоста на спинку и ребрышки. Спинка, в свою очередь, разламывалась на две половинки и хребтовую кость, хвостик клался к плавничкам. Ребрышки крайне важны и сами по себе, но особо принципиальным было наличие между ними икры. В редком случае этого самого наличия она опять же делилась на две половинки. А нет — так имелся рыбий пузырь, который потом обязательно следовало поджарить на спичке. Он на пламени сначала раздувался, потом шумно лопался, спичка от взрыва гасла, после чего пузырь считался готовым к употреблению. А реберная часть уже делилась на кусочки.
В результате всех этих манипуляций получался комплект, используемый хозяином в дальнейшем как средство не только экономическое, но и психолого-политическое. За плавничок можно было нанять вместо себя дежурного по классу или палате, за средний кусочек ребрышек — выменять пять полдников или пару шариков для настольного тенниса, за обломок икры прицениться к жвачке или шариковой ручке, а уж за половинку спинки вполне имелся шанс обзавестись лучшим другом.
Помню, как-то в интернате нам читали рассказ из времен Гражданской войны. В нем юные герои-подпольщики, страдая от голода, вынуждены были, мучаясь, питаться одной воблой. Мы делали сочувственные лица, а сами втайне мечтали помучиться так хоть немножко.
Когда в самом конце 80-х мой друг в результате каких-то уже совершенно фантастических бартерных фокусов добыл мешок даже не истинной воблы, но очень похожей на нее вяленой красноперки и определил ему местом хранения с потреблением мою квартиру на Октябрьской, буквально за несколько дней я обнаружил у себя такое количество друзей, которым ни до, ни после похвастаться не мог.
Еще ходила легенда, что существует такая вобла, без головы и уже потрошеная, но какого-то особого качества, запаянная в жестяные банки, наподобие пивных, которую выдают подводникам в дальние походы. Ни сам я, и никто из моих знакомых такую не видел, но некоторые якобы знали людей, которые даже лично пробовали.
И вот вдруг в начале 1990-х во всех ларьках и на всех рыночных развалах появляется эта самая вобла. Поначалу дороговато, поначалу легкий ажиотаж, но уже буквально через месяц-другой становится ясно, что количество неограниченно, и оказывается, что так уж много не сожрешь, и соленое счастье переходит в разряд скучной обыденности.
И только одна страшная загадка мучает меня все эти годы. Да, в СССР, безусловно, выпускали те самые великолепные самолеты, которыми мы так гордились на только что прошедшем военном параде. Но где все это время была вобла, так, казалось, безвозвратно исчезнувшая еще до моего рождения, и так внезапно возникшая из небытия?
Еще Васильев: «Когда появилась мода на клёш, он вставил мне клинья в штаны и убедил не украшать их цепочкой от сливного бачка», Каретный ряд — Вышний Волочок: «Мы успели скупить у местных старушек штук шесть огромных самоваров и стояли с ними у околицы»
Блог Александра Василиева в ЖЖ.
Делитесь своими историями! Почта emka3@yandex.ru
