"Мессершмитт", знаменитый "стодевятый", который входил без стука в небеса всей Европы и немножко Африки, как сосед в твою бывшую, являлся достойным противником всего, что летает, на протяжении многих лет. И что характерно, после Девятомая отнюдь не ушёл на покой. Предлагаю вспомнить, как протекала
Перенесёмся на Ближний Восток. Мысленно, разумеется. Как мы помним, кебабам с самого начала не нравилась идея еврейской государственности. Уже 15 мая 1948 года, на следующий день после провозглашения независимости, Израиль подвергся авианалёту египтян. В дальнейшем такие бомбёжки происходили практически ежедневно. Большого урона пейсатым войскам они, правда, не нанесли, а вот мирняка покосили изрядно.
Утешительная мысль о том, что бабы ещё нарожают, была не слишком-то по душе руководству Израиля. Посему уже к концу мая, при многозначительном молчании руководства СССР, Израиль наводнило оружие из Европы. В первую очередь – немецкое, тщательно восстановленное и отлаженное заботливыми руками советских инженеров.
Но были и «новоделы». К числу таковых и относились «мессершмитты», столь необходимые молодой республике для противостояния египетским налётам.
Строго говоря, чехословацкий Avia S.199 не являлся полностью «тем самым» Bf-109, который карал всё и вся между Валенсией и Орджоникидзе. Так получилось, что у чехов был дефицит моторов, и в свои поделки они впихивали имеющийся в наличии Jumo-211 вместо расово верного DB-605.
Вы спросите – «Как так-то, в Европе, заваленной всякими летающими, бронированными и просто стреляюще-взрывающимися ништяками по ноздри, не нашлось движков от Даймлера для пары десятков лiтаков?», и будете совершенно правы. Не нашлось. Кроме того, изрядно перефорсированный DB-605 имел катастрофически малый ресурс и порой шёл на переплавку уже после десятка вылетов, а то и раньше. Так что для послевоенной службы он не годился. Зато «Юмо» был надёжен, как Нокия-3310, но при этом столь же тяжёл и малофункционален. Например, не предусматривал установку синхронизатора, что впоследствии неимоверно «радовало» пилотов.
Что же сподвигло чехов на воспроизведение порядком устаревшего «мессера» вместо того, чтобы по полной использовать дружескую поддержку Большого Красного Брата? Вы не поверите – отсутствие этой самой поддержки! Когда в Праге решили, что нужно противостоять проискам проклятых империалистов силами как минимум четырёх авиадивизий, в стране имелось семь десятков истребителей Лавочкина и примерно столько же ленд-лизовских «спитфайров». И на большее рассчитывать в ближайшие годы не приходилось.
Вот тут и встал вопрос о необходимости постройки собственных самолётов, благо промышленности послевоенной Чехословакии это было вполне по силам. СССР не мог (или не хотел) снабжать нового союзника авиацией, зато был не прочь избавиться от жирного задела трофейных узлов и агрегатов, наиболее примечательными из которых были именно «мессеровские».
Разумеется, установка маломощного габаритного двигателя отрицательно повлияла на чешские «мессершмитты». Они были медленнее своих немецких прототипов, проигрывали в высотности и манёвре, а новый «лопоухий» винт создавал такой реактивный момент, что в полёте то и дело приходилось шуровать штурвалом, чтобы не перевернуться. Кроме того, смещённый вперёд центр тяжести «развил» у S.199 заметную склонность к капотированию. В общем, при взлёте и посадке побился не один десяток чехов… И не только.
Именно эти машинки и потекли в 1948 году в Израиль, несмотря на прямой запрет ООН. Да, на резолюции Организации Объединённых наций клали уже тогда.
Новые хозяева дали истребителю новое имя – «Сахин», т.е. «Нож». Разумеется, не случайно - «мессер» по-немецкии и означает «нож». Вручили этот «нож» в руки пилотов 101-го таесета (эскадрильи), состоявшего целиком из ветеранов Второй Мировой. Одним из первых освоил новую машину Эзер Вейцман, будущий главком ВВС Израиля, а впоследствии – и президент.
Уже 29 мая египтяне, которым до пригородов Тель-Авива оставалось пройти каких-то тридцать вёрст, бежали, роняя коран, когда им на головы посыпались бомбы. Однако и у израильтян не обошлось без проблем. У трёх самолётов заклинило пушки, причём один из них был подбит. При вынужденной посадке машина перевернулась, лётчик погиб и его тело досталось арабам. Ещё один истребитель получил незначительные повреждения, но дотянул до своего аэродрома, где основательно помялся из-за неисправности шасси.
А 3 июня 1948 года жители Тель-Авива имели возможность насладиться незабываемым зрелищем. В тот день египетское командование решило, видимо, списать пару ненужных самолётов, ну и экипажи заодно, ибо отправило на бомбёжку два двухмоторных «дугласа», защищённых примерно никак. Мордехай Клибенский, также известный как Моди Алон (именно его самолёт «поцеловал» палестинскую землю при посадке после первого боевого вылета) поднял в воздух свой «сахин» и короткой очередью, как на учениях, срезал один из бомбардировщиков под аплодисменты, восторженные крики и улюлюканье тысяч зрителей. В этот момент налетели два египетских «спитфайра». Клибенский мастерски уклонился от их атаки и подстрелил второй «дуглас».
Время шло, и вновь прибывающие «сахины» перемалывались жерновом войны. Их сбивали зенитки. Они бились на взлёте. Один из самолётов прямо в бою отстрелил лопасть собственному винту – да-да, всё дело в моторе «Юмо», для которого так и не удалось создать полноценного синхронизатора.
Правда, сирийцы до сих пор утверждают, что тот «сахин» был сбит бортстрелком их «тексана», бомбившего израильские позиции. Так или иначе, самолёт уничтожен, пилот погиб.
Спустя неделю Клибенский одержал свою третью победу в той войне – сбил «Спитфайр Mk.IX» ВВС Египта. Этот факт тем более примечателен, что «спиты» имели колоссальное превосходство на «чехами» в скорости и вооружении.
Ко второй половине лета, когда было провозглашено перемирие, 101-й таесет имел 15 боеспособных S.199 и пару «мустангов». Однако, стоило 15 октября боевым действиям возобновиться, тут же начались новые потери. Уже на следующий день самолёт Мордехая Клибенского был подбит зениткой. Дотянуть до своих удалось, но «строгая» на посадке машина не оставила раненому пилоту ни единого шанса.
Надо сказать, сражения между истребителями в той войне были редкостью. В основном боевая работа «сахинов» сводилась к редким перехватам бомбардировщиков и регулярным бомбово-штурмовым ударам по позициям и колоннам противника. Как сказал один механик, «после таких вылетов самолеты были все в дырках и неизвестно, как они держались в воздухе». Арабы же вели неустанную борьбу против гравитации, но эта жидовка нещадно терзала их ВВС, уничтожив до половины истребительного парка Египта и Сирии.
20 июля 1949 года было заключено соглашение о прекращении огня с последним на тот момент противником - Сирией (Ливан, Египет и Трансиордания сложили оружие раньше). Вот с того дня Bf-109 больше и не воюет.
Автор статьи: Павел Заикин