В позднесоветском кино был такой устойчивый типаж красивой, точнее — смазливой, статной, женщины, которую условно можно обозначить, как «быстрая, но никому не нужная после первого раза».
Точнее, это мог быть второй-третий раз, у неё могли на время поселиться, но никогда не брали замуж. Эти роскошные фемины не значились даже разведёнками.
Их использовали для утоления страсти, а затем — шли дальше, иногда к самым неказистым девушкам и бабам. Их отличительной чертой была лёгкость. И - обалденная фигура.
Актрис на это амплуа было несколько. Вот, например, Ирина Резникова, беспрестанно игравшая чьих-то «нелюбимых любовниц». Звучит странно. И честно.
В замечательной кинокартине «Влюблён по собственному желанию» главгерой — пьющий красавчик Брагин знакомится с такой Наташкой (эти дамы никогда не бывают Натальями — они извечные Машки-Наташки).
Игра в гляделки, потом — прямым курсом на сеновал. У Наташек не бывает конфетно-букетных томлений. Они привыкли сразу к быстрому переходу от подмигиваний к ...более тесному знакомству.
Такие Наташки сразу воспламеняли — они красивые и разрешающие делать то, чего не у каждой страшненькой добьёшься. Тому же Брагину было с ней очень интересно первые пару часов. Потом он ждал от неё звонка.
Он не заставила себя ждать. Пообещала нечто такое, от чего Брагин — не самый стыдливый мальчик — переспросил: «А ты думаешь удобно?» и с готовностью выдал: «Хочу».
А следом — закономерное: «Прости меня, Наташка, ты хорошая девчонка» и всё такое. Потому что такие дамы раздают себя без остатка, хотя, и думают: «Опять не повезло в поисках большой и чистой любви».
Причём, судя по всему, Наташка почти не расстроилась — она другого-то не знает. В старину было такое слово «гулящая». Особый типаж. В СССР такими грубыми терминами в кино и литературе уже (почти) не кидались.
Однако явление всё же было, а во дворе, подъезде и на производстве - в личных беседах допускался термин «шалава» (тс-с-с). Заметим, что авторы фильма не потрудились обозначить место работы, интересы, образование девицы Наташи.
Ей дали просто имя и некую устойчивую функцию. Показать, что она — по сравнению с толстой библитекаршей Верой — одноразовая пустышка. Несчастная пустышка. И потому её жаль.
Zina Korzina (c)