Через полчаса Витек проснулся. Кеша так и не ушел - все звонил по телефону, что-то записывал на бумажке и чесал в затылке. Потом вышел и вернулся с двумя санитарами. Санитары стали о чем-то спрашивать Витька, а потом сунули ему под нос ватку с нашатырем, от которой он даже подпрыгнул, замахав руками и матерясь. Санитары что-то объяснили Кеше, пожимая плечами и разводя руками, развернулись и ушли. Кеша снова почесал затылок.
У Витька созрел план.
-Я еть оу! Иди, я дйей подейжу, - сказал он Кеше.
-Ладно, сейчас принесу чего-нибудь, - Кеша быстро согласился и вышел, а Витек остался держать дверь парадной.
Когда Кеша вернулся с новым бутербродом и недопитым витьковским бокалом в руках, который он подобрал на обратном пути, дверь парадной была подперта кирпичиком, а самого Витька не было. У Кеши даже отлегло от сердца - "пришел в себя, убежал, ну и все, еще бегать за ним." На всякий случай решил проверить лестницу: "Витя, ты здесь? Ау."
На площадке между третьим и четвертым этажом уже почти "выдохнувший" Кеша увидел Витю, стоящего с приспущенными штанами, и равнодушно глядящего мимо, словно они не знакомы и Витя тут по личному делу, которое Кеши никак не касается.
-Витя, е-мое, одевай штаны, сейчас нас выгонят отсюда!
Снизу кто-то поднимался по лестнице.
-Нь-э моу ойэть, не оучаэца, - бурчал Витька. Мокрые серые витькины джинсы собрались в гармошку, открывая довольно мускулистые ноги и черные семейные трусы. Витька хватался за штанины своими темно-бурыми пальцами, в тщетных попытках натянуть обратно. Не очень-то ему и хотелось одеваться, по большому счету...